Во тьме таится смерть - Дороти Гублер

— Освободите им руки.

Начальник принялся было возражать, но пожал плечами и сказал:

— Все согласно вашему приказу.

Мужчины едва двигались, когда он снял с них цепи. Судья, стоя перед ними, спросил:

— Вы оба были назначены охранять спальню господина Инабы?

— Да, ваша честь, — ответили они вместе. Один из них добавил: — Мы должны были совершить сэппуку, как только выяснили, что случилось.

Другой кивнул и сказал:

— Ваша светлость пощадит нас и позволит нам умереть благородной смертью?

— Ответьте сначала на мои вопросы, — произнес судья. — Вы, кажется, не из разгильдяев. Вы заснули той ночью?

Оба заключенных понурили головы.

— Заснули, — сказал первый, — хотя это был скорее дурман, чем сон.

— Почему вы так говорите? — спросил Оока.

— Потому что мне приснилась лиса, — отозвался стражник. — Лиса, которая говорила со мной. Это не казалось странным, как бывает во сне. Вот почему позже, когда я проснулся, подумал, что лиса вошла в комнату господина Инабы.

Пока мужчина говорил, Сёкей обратил внимание, что его история возымела странное воздействие на Татсуно. Он жадно прислушивался после упоминания о говорящей лисе, а потом смотрел на судью, как будто хотел сказать что-то срочное.

— Я знаю, — пробормотал судья, несколько осадив Татсуно. — Помню.

Судья вновь обратил внимание на заключенного:

— Что лиса говорила вам?

Мужчина на мгновение задумался.

— Знаете, я не могу вспомнить, — сказал он. — Это походило на весьма приятный разговор, как будто мы были друзьями.

— Я помню, — сказал второй заключенный. Первый смотрел на него с удивлением, а второй продолжил: — Я стыдился говорить до настоящего времени. Мне являлся тот же сон. Лиса говорила мне, что я храбрый, бдительный самурай — я действительно был преданным слугой господина Инабы… — Он замолк, с трудом сглотнул и добавил: — Ложь. Лиса лгала мне.

— Возможно, нет, — сказал судья Оока. — Как я понимаю, той ночью было много гостей в замке господина Инабы?

— Да. Он только что возвратился в Эдо на год, и многие из его друзей были приглашены.

— А его враги?

— У господина Инабы не было никаких врагов, — твердо сказал заключенный. Другой закивал в знак согласия.

— Тогда еще вопрос, — произнес судья. — Вы что-нибудь поели или выпили за время застолья?

Оба мужчины стихли, и Сёкей предположил ответ.

— Только немного саке, — ответил наконец первый заключенный. — Только одна чашка. Это не слишком много.

Судья прервал его:

— Кто подавал саке?

— А что?.. Разносчик вина. Дайте припомнить… Он пытался несколько раз поднести мне выпить, прежде чем я согласился.

— Кто-то из постоянной домашней прислуги?

— Нет, это был кто-то новый. Толстый мужчина, очень старался угодить.

— Он был похож на этого человека? — Судья указал на Татсуно, лицо которого стало более настороженным, чем прежде.

— Нет, я же сказал вам, что разносчик был толст. Этот человек худой.

— Он умеет изменять внешность, — возразил судья. — Вглядитесь в его лицо.

Заключенный так и сделал, проявив старание.

— Нет, я уверен, что это не он. Разносчик был старше, чем этот человек, хотя их лица несколько похожи.

— Вы согласны? — задал вопрос судья второму заключенному. Тот закивал и добавил:

— Этого человека никогда бы не пустили в замок господина Инабы. Он похож на нищего.

Сёкей увидел выражение удовлетворения на лице Татсуно. «Он не был никаким нищим, это уж наверняка» — подумал юноша.

— У меня есть еще одна вещь для вас, посмотрите, — обратился к обоим самураям Оока. Он запустил руку в кимоно и вынул бумажную бабочку.

Татсуно громко ахнул. Все, кроме судьи, посмотрели на него. Он почти остолбенел от удивления и, как показалось Сёкею, также от страха. Судья так и не повернул головы, но едва заметная улыбка пробежала по его лицу, когда он протягивал бабочку для всеобщего обозрения.