Кэлтон Норт, или как я устал от призраков - Дмитрий Игоревич Борисов

Но что сыграло главную роль в образовавшейся трещине—я не знаю. Но все рухнуло, так же быстро, как и наладилось.

Сперва Айна. Мы часто проводили время вместе, в основном дома, так как публичные места обычно по вечерам ярко освещаются, а для меня это пытка. Я конечно старался иногда терпеть боль, и даже встречался с её друзьями, но иногда походы в бар, и на дискотеки были для меня невероятным испытанием, и я все чаще стал этого избегать. Результатом стало то, что наши отношения стали постепенно портиться. И становились холоднее. Мы стали видеться реже, а потом и вовсе расстались. Я её не виню, она дитя современного общества, и нуждается в развлечениях и в общении. И проблема в том, что я не мог ей этого дать, иначе вся моя жизнь была бы сплошной болью, а её у меня и так достаточно. К тому же, она видимо посчитала, что в её возрасте, и с её красотой, она достойна большего и лучшего, чем странного калеку в очках.

На работе поменялось мало что, я все так же работал и просители все так же работали для меня. Я снова приходил на работу и прятался в своем кабинете до конца дня, ничего не поменялось.

Люди продолжали смотреть на меня так же странно, как и всегда, я к этому безусловно привык, но порой тяжело относиться к ним хорошо, когда они смотрят на тебя и напоминают о том, кто ты есть. В итоге, они стали меня раздражать, как и прежде. Где бы я нибыл, все относились ко мне не так, как ко всем. «Солнцезащитные очки зимой? Глупость какая, этот парень либо чудак, либо больной, в любом случае он не такой как я.» Примерно такой разговор я представляю в их голове, когда вижу их взгляды. Конечно, вы можете подумать, что к этому можно привыкнуть, но можно привыкнуть к тому, что ты не такой как все, но тяжело привыкнуть к тому, что к этому не могут привыкнуть остальные.

Одним словом— общество сломило меня, я снова стал избегать людей и общения с ними, тишина стала куда приятнее разговоров.

Так и продолжается моя жизнь. Я еду на работу, по дороге забегаю за свежим кофе туда, где не задают лишних вопросов. На работе я прохожу в здание, избегая нежелательных разговоров о жизни и о настроении с охраной. Поднимаюсь в лифте наверх, при этом всегда надеясь, что сегодня это будет пустой лифт. После я иду в свой кабинет, и дорога к нему полна людей и их взглядов. А уже в моем кабинете, проблема с живыми уходит, и приходит проблема с мертвыми.

Каждый день, в три часа, я спускаюсь в сад нашей фирмы, там я обедаю. Расположение скамейки, где я это делаю идеально с точки зрения солнца, и раньше было идеально сточки вида. Теперь же за обедом мне приходится смотреть на свою бывшею девушку— на её улыбку и смех. На то, как она в отличном настроении встречается со своими друзьями и они идут обедать. И хуже всего тот факт, что она знает, где я сижу в этот момент, и я не знаю фальшивый ли это смех. Делает ли она вид, что она счастлива, либо она на самом деле счастлива? Не смотрит на меня, потому что боится посмотреть, либо она и вовсе забыла о том кто сидит на этой скамейке? Каков бы ни был ответ, главное тот факт, что я снова стал презирать их счастье в компаниях, потому что оно выделало мое одиночество ещё сильнее.

Вскоре и общение с Кристал сошло на нет. По началу она приглашала меня в гости, пообщаться, поговорить. Звонила часто, и я был уверен, что мы с ней друзья, но вскоре чувство благодарности за то, что я спас благосостояние её и её дочери, становилось все меньше и меньше, так же и звонки стали все реже и реже. Она теперь звонит крайне редко, и предпочитаю не отвечать, в моей жизни и так хватает лживых слов и речей.

Казино, берег озера ночью, тишина, вечер в полном одиночестве. Работа, очки, обезболивающие, и пересчет новых сбережений в сейфе. Все стало на свои места, и я этим порядком более-менее доволен. Финиас был бы недоволен, он хотел, что бы я был счастлив, но его нет, он ушел, и уже все равно чего он хотел. Я слишком часто вижу мертвых, что бы думать и воспринимать их желания больше, чем просто желания. К тому ж, как и говорил Галтон Слайд, жизнь, в которой ты слышишь рассказы мертвых, о том как они умерли, открывает тебе глаза на те стороны людей, которые ты не хотел бы и видеть.

Меня зову Кэлтон Норт, и я тот чудак, который в любое время суток, и в любую погоду идет в солнцезащитных очках. Идет мимо друзей и пар, идет мимо людей, которые идут к кому то или думают о ком то, и я всегда иду один. Только иногда с парой просителей позади. Выбрал ли я такую жизнь сам, или таким меня сделало общество, решать вам.

А сейчас, я сижу на берегу озера ночью, слушаю звук прибоя воды о берег, и наслаждаюсь своим одиночеством.