Невероятные приключения Шарлотты Бронте - Лора Джо Роулэнд

— Постойте.

— В чем дело? — нетерпеливо сказал Штайбер. — Мы должны торопиться, чтобы догнать мистера Кавана.

— Это будет трудно сделать, не зная пункта его назначения, — возразил Слейд. — Он покинул это место более двадцати четырех часов назад и ушел уже довольно далеко.

— Вы сказали, что он ушел только что.

— Я солгал, — пожал плечами Слейд.

— Больше не лгите мне, — предупредил Штайбер. — Говорите, куда мог отправиться доктор Кавана.

Несмотря на мою безграничную веру в таланты Слейда, он не был волшебником, способным вытащить кролика из шляпы, в которой никакого кролика не было. Как он мог догадаться, куда отправился Кавана, ни словом не выдавший нам своих намерений?

— Думаю, я смогу это сказать, если вы позволите нам с Шарлоттой обыскать дом.

— Мы его уже обыскали, — подал голос Фридрих. Это был первый раз, когда он заговорил. Его английский был ходульным, а тембр голоса слишком писклявым для человека столь мужественной наружности.

— И ничего не нашли, — подхватил Вагнер, у этого голос оказался утробно рычащим.

— Мы можем догадаться о чем-то по зацепке, которая вам ничего не сказала, — ответил Слейд.

— Ладно, — согласился Штайбер, — только очень быстро.

Под присмотром солдат мы обследовали шато. Мебель на первом этаже была покрыта толстым слоем пыли, а старинная кухня завалена грязной посудой, она насквозь провоняла сгнившими продуктами. Я боялась, как бы здесь не оказалось следов биокультуры, выращенной Кавана, — тогда был бы риск заразиться, но мы не обнаружили ничего, в том числе никакого научного оборудования, и поднялись на второй этаж.

— Единственная комната, которой он здесь пользовался, — вон та, — указал Штайбер.

Мы со Слейдом вошли в крысиное гнездо, точно такое же, как в Тонбридже. Здесь тоже стояли неубранная постель и грязный ночной горшок, валялись бутылки из-под спиртного и одежда, разбросанная по всей комнате: видимо, он счел, что, поскольку ему оставалось жить всего несколько дней, она ему больше не понадобится. Оставил он также и канистры разных форм и размеров, мотки веревки, медные трубки и банки со следами химических порошков.

— Вы сказали, что изобретение доктора Кавана представляет собой бомбу, — вспомнил Штайбер, пока Слейд выдвигал ящики в платяном шкафу, а я искала бумаги в секретере. — Что же это за новая бомба, которая способна убить гораздо больше народа, чем уже существующие?

У Слейда не было выбора — пришлось поделиться со Штайбером опасным секретом Кавана. Секретер оказался пуст. Я перешла к письменному столу. От спешки и волнения у меня дрожали пальцы; мы не могли позволить себе разозлить Штайбера медлительностью и должны были поймать Кавана прежде, чем он устроит свою демонстрацию. Я отчаянно надеялась найти что-нибудь, что даст нам преимущество перед Штайбером, подскажет идею, как не позволить ему подобраться к Кавана и его изобретению первым.

— Ach, mein Gott![12]— воскликнул Штайбер, когда Слейд рассказал ему о «болезни сортировщиков шерсти», микроорганизмах и болезнетворных культурах. — Кавана прав: кто будет владеть этим знанием и этими биологическими культурами, тот будет править миром! — Казалось, его, в отличие от нас со Слейдом, новость скорее обрадовала, чем ужаснула. — Царь будет чрезвычайно доволен.

Ящики стола были набиты скомканными обрывками бумаги, исписанными характерным неразборчивым почерком Найала Кавана. Среди них я наткнулась на аккуратный чернильный рисунок массивного продолговатого кособокого креста: один конец перекладины у него был толще другого. Пространство внутри контура было испещрено линиями и прямоугольниками с не поддающимися расшифровке надписями. Некоторые из них были отмечены стрелками и крестиками. В центре креста Кавана нарисовал небольшую картинку: клиновидная колонна поднималась из какого-то овала, с ее вершины, словно волосы с макушки, струились волнистые линии. У меня возникло странное ощущение чего-то знакомого. Этот рисунок представлял собой отнюдь не плод воспаленного воображения Кавана, а что-то реальное, место, которое я видела. Но где?

Тень упала на листок: Штайбер смотрел на него через мое плечо.

— Что это?

— Думаю, карта, — предположила я.

— Карта чего? — Слейд подошел к нам.

— Не знаю. — Но вдруг меня осенило: задолго до того, как поведать нам о своей идее, Кавана размышлял о том, где ее осуществить. Эта схема была тому доказательством и указанием на выбранное им место.

Посмотрев мне в лицо, Слейд догадался, о чем я думаю. Его взгляд сделался сосредоточенным.

— Ты знаешь. — Он постучал пальцем по рисунку. — Что это?

Шок от встречи с Найалом Кавана, усталость после испытаний в подземелье и ужас перед Вильгельмом Штайбером дурно сказались на моих мыслительных способностях.

— Не могу вспомнить, — призналась я огорченно.

— Думай! — взмолился Слейд.

Перед моим мысленным взором поплыла затуманенная картина; карта стала расплываться перед глазами. Откуда-то из глубин памяти послышались гул голосов, плеск льющейся воды и голос Джорджа Смита: «Здесь высоту крыши специально увеличили, чтобы под ней поместились росшие на этом месте деревья. Поэтому здание не вполне симметрично». Я сфокусировала взгляд на несимметричном кресте, нарисованном на бумаге, и в линиях увидела коридоры, в прямоугольниках — фантастические экспозиции современного искусства и механизмов посреди галдящей толпы, а в колонне посреди овала — стеклянный фонтан, весящий четыре тонны.

— Это Хрустальный дворец! — воскликнула я. — На Великой выставке. В Лондоне. Вот где Найал Кавана задумал продемонстрировать свое оружие!