Дорогуша - Си Джей Скюз

Моя семья.

Я шла по улице и всю дорогу до машины ревела, как несчастная дура. Салфеток у меня не оказалось, так что пришлось утираться рукавом и мириться с сопливыми разводами – пока я наконец не добралась до машины и не откопала там «клинекс».

Я самое тупое существо из всех когда-либо живущих на земле. Я как Тираннозавр Рекс. Кусается мощно, но что за хрень с этими его тупыми коротенькими ручками? Какого черта я была так уверена в том, что таблеткам можно верить на все сто? Какого черта вообразила, что запросто смогу избавиться от человека, который растет у меня внутри? Я холодно и бесстрастно отнимала жизни у других, но изгнать ребенка из собственного чрева было так же невозможно, как отрубить самой себе голову. Он или она обвел меня вокруг пальца. Он или она вселился, вцепился в меня и заявил: «Вот, мамуля, я теперь тут, и ты с этим ничего не сможешь поделать».

Мамочка, а почему ты отрезала тому дяденьке пенис?

Мамочка, а почему ты берешь с собой этот большой нож, когда вы с Дзынь ходите на прогулку?

Мамочка, а почему у нас в морозилке голова какой-то тетеньки?

О боже, да как все это вообще возможно??? Да разве человек вроде меня может взять на себя такую огромную ответственность? А что, если я его возненавижу? Что, если оставлю оконный шнурок слишком низко, или не поставлю безопасные заглушки на розетки, или стану кормить его виноградом в «Пицце Хат» – просто чтобы посмотреть, как он подавится? Буду как Фэй Данауэй в «Дорогой мамочке» [97]. Стану орать: «Оттирай, Кристина, оттирай!!» и «НИКАКИХ ПРОВОЛОЧНЫХ ВЕШАЛОК!!!!» Или того хуже, мой ребенок сам окажется маньяком, и я превращусь в свою маму и отброшу коньки.

Господи, что за бред я несу? Ведь это еще даже не ребенок, а всего лишь точка, прицепившаяся к внутренней поверхности матки.

Нет, я на такое не способна. Не способна причинить вред Сэму, или близняшкам Мел, или двум младшеньким Люсиль (никогда не могу вспомнить, как их там зовут).

Не знаю, что это за чувство, но если это любовь, тогда я понимаю, почему так долго старалась держаться от нее подальше. Больно, сука, до невозможного.

Четверг, 6 июня

Стоит аномальная жара, говорит женщина-в-прогнозе-погоды-которая-путает-циклоны-и-антициклоны. Испанский Шлейф переместился со своего Иберийского плоскогорья, и это привело к резкому повышению температуры. В офисе работают все вентиляторы, и люди с порога принимаются потеть, едва вернувшись с обеденного перерыва с мороженым в руках, и с поразительным наплевательством относятся к собственной внешности. Майки и шлепанцы – теперь норма жизни. Какое уродство.

Сегодня утром я уснула прямо на рабочем месте. Впервые в жизни. А мне уж, можете поверить, и раньше этого хотелось, еще как. Слава богу, Эй Джей меня вовремя растолкал, и никто больше не увидел. А еще он указал мне на лужицу слюней, которую я налила на коврик для мыши.

Я приняла осознанное решение сегодня попытаться быть счастливой – ради Макового Зернышка. Я могла бы составить Убойный список, но решила этого не делать. Ну то есть вообще-то на автобусной остановке одна тетка наступила мне на ногу, но она сама этого не заметила, так что я ей простила. Еще был Стремный Эд Ширан, который околачивался у скамейки напротив банка «Эйч-Эс-Би-Си», где я снимала наличные. По-видимому, он собирался эту скамейку трахнуть, как уже делал раньше (я видела), ну да ладно, подумала я, каждому свое. Если его вставляет от скамеек и от выскакивания из кустов на одиноких женщин, идущих за покупками в «Лидл», – что ж, у нас свободная страна.

На следующей неделе у нас с Крейгом общая отпускная неделя, а потом он едет в Голландию на чемпионат – болеть за английскую сборную, а я – на Уик-энд, Который Нельзя Упоминать. Вот почему мне понадобилось снять наличных. И вот почему мне в обед пришлось прогуляться в центр и совершить налет на отдел косметики тревел-формата в аптеке «Супердраг». Такая радость! Я счастлива.

И это та-а-ак странно.

Даже работать сегодня было приятно (когда я не спала и была в состоянии работать). Клавдия в отъезде (отдыхает с двумя подружками в Хорватии), так что в обед мы с Эй Джеем ходили к Клавдии домой: он приготовил мне яичницу-болтунью и спросил, не можем ли мы испробовать позу, которую он видел в порнофильме. Суть позы заключалась в том, чтобы я стояла на голове, а он набрасывался на меня сверху. Я без конца опрокидывалась, и потом шея до вечера болела.

Про Маковое Зернышко я ему не рассказала, хоть меня и стошнило у него в туалете. Я обвинила в этом его болтунью.

Крейг еле сдерживается, чтобы не растрезвонить про Зернышко всему свету, но я сказала, что надо подождать до двенадцати недель, когда будет больше уверенности, что беременность сохранится. Теперь уже даже я загрузила себе чертово беременное приложение. Теперь уже даже я разговариваю с собственным животом, поглаживаю его, похлопываю и советуюсь с ним, правильно ли я делаю, покупая антивирус McAfee вместо Norton. А еще у меня в последнее время не возникает обычных закидонов: не заглядываю в чатики и не хожу с Дзынь гулять по ночам – это делает Крейг, мне даже просить не приходится. Такими темпами Маковое Зернышко спасет мир.

Лана весь день слонялась как тень с припухшими глазами и явно старалась обходить мой стол стороной. После ужина я слышала, как Крейг на балконе говорит с ней по телефону (на окраску волос ушло меньше времени, чем я предполагала). До меня донесся не весь разговор – только произнесенные по несколько раз «Прости меня», «Мы же оба знали, что это случится» и «Я должен сделать это ради семьи».

Когда он договорил, я возникла в дверном проеме.

– Ну как тебе? – спросила я и взмахнула волосами, как это делает Лана.

– О боже, – сказал он. – Это просто… потрясающе. Зачем ты это сделала?

Я пожала плечами.

– Просто захотелось чего-нибудь новенького.

Лицо у него было такое, как будто он где-то не здесь. Если бы я не знала его лучше, то решила бы, что вид у него встревоженный. Точно так же он выглядел, когда его мама как-то раз позвонила и сказала, что сейчас сбросится с крыши «Моррисона», потому что Джим куда-то пропал, а она не может отвинтить крышку от банки с маринованными овощами.

– Тебе нравится?

– Да, очень, очень нравится. Иди сюда.

Он притянул меня к себе, обнял и понюхал мою макушку, а потом отодвинул на расстояние вытянутой руки и еще раз посмотрел на меня.

– Ты дрожишь, – заметила я.

– Да, что-то тут прохладно, пойдем внутрь.

– Да еще и вспотел. Кто звонил?

– По работе, – сказал он. – В гостевой ванной, которую я той тетке делал, протечка. Придется съездить и разобраться. Надеюсь быстро управиться.

Хммм, подумала я. То ли просто приглашение на секс, то ли крик о помощи. Точно сказать было нельзя, а мой внутренний суд присяжных ушел на перекур.

– Ты нервничаешь?

– Что? Ну конечно, не хотелось бы, чтобы их затопило и на меня подали в суд. – Он едва дышал, и на верхней губе выступил пот.

– Никто не подаст на тебя в суд. Ты все уладишь, ты всегда все улаживаешь.

– Да, ладно,