Человек с клеймом - Джоан Роулинг

дыша так, будто только что сделал то, что действительно хотел сделать – измельчил Калпеппера в пюре. – Говорит, что добавит немного "Корморана Страйка, которого я знаю", упомянет ВГЦ, Шеклуэллского Потрошителя, службу обществу, благодарных клиентов…

– Отлично, – сказала Робин.

Они не смотрели друг другу в глаза. Робин снова услышала, как голос Пат то нарастал, то затихал в приемной. Страйк подошел к окну и посмотрел сквозь жалюзи на Денмарк-стрит.

– И он сказал, что отзовет… да, уже отозвал.

На улице пожилой журналист только что ответил на телефонный звонок, предположительно, от Робертсона. Затем он подошел и сказал молодому человеку, что нет смысла задерживаться, поскольку Страйк уже дал единственный комментарий, который был готов дать, – их коллеге.

– Ладно, – сказал Страйк, не глядя на Робин и подтягивая к себе записи по делу о серебряном хранилище. – У меня есть новости о Ларри Макги. Вчера вечером я говорил с его дочерью.

Уровень адреналина у него никак не спадал; в голове снова и снова вспыхивали яркие картины того, как он с размаху бьет Доминика Калпеппера, пока у того не раскрошатся зубы. Мысль о том, чтобы рассказать Робин о своих чувствах, разумеется, испарилась: существовали просто неподходящие моменты для такого признания, а были еще и совершенно безумные, и Страйк с трудом мог представить себе менее удачный случай, чем тот, когда ему только что пришлось объяснять, как плохо он обошелся с другой женщиной, а затем еще и выслушивать советы Робин, как лучше защищаться от обвинения в домогательствах к секс-работнице.

– Итак, – сказал он, пытаясь сосредоточиться на записях, которые он сделал во время разговора с дочерью Макги, – в смерти не было ничего подозрительного. Вскрытие показало инфаркт миокарда, связанный с плохо контролируемым диабетом. В общем, охранник в "Гибсонс" был прав: он действительно распустился после увольнения.

– Были ли у Макги хорошие отношения с дочерью? – спросила Робин, которая также пыталась настроиться на деловой лад.

– Она не видела его почти десять лет. Впервые она узнала о его смерти, когда к ней в дверь постучалась полиция. Из того, что она мне рассказала, он был не из приятных людей; бросил мать, когда ей было шесть лет, всегда искал легких денег, вел себя отвратительно с женщинами, был уволен с предыдущей работы за то, что якобы приставал к коллеге. Я спросил, знает ли она, почему он решил, что разбогатеет, но она понятия не имела, сказала, что никому в семье нечего оставлять, особенно ему. Я спросил, не думала ли она, что он когда-нибудь воровал вещи с работы или участвовал в ограблении, и она ответила, что легко поверит в это. Его кремировали, а прах оставили в крематории, – добавил Страйк. – Сказала, что никто в семье не хочет с этим связываться. В любом случае, – он пролистал свои заметки, – ты читала мое письмо о Джиме Тодде?

– Да, – ответила Робин. – Как думаешь, он мог знать Макги вне работы?

– Я не уверен, что его вопрос "кем он был?" был оговоркой, и не уверен, что Тодд не заходил на сайт "Оскорбленные и Обвиненные" на работе, – сказал Страйк. – Он разнервничался, когда я об этом упомянул, и, учитывая, насколько небрежно там относятся к работе, я не верю Тодду на слово, что он не мог выйти в интернет. Судя по тому, что он рассказал мне о своих жилищных условиях, сомневаюсь, что у него дома есть компьютер. Назвать Райта "тупым идиотом" за то, что он искал подобные вещи на работе, было бы самобичеванием в этом случае. Люди так делают. Так что, как думаешь, стоит ли за ним установить слежку?

– В принципе я согласна, – сказала Робин, – но у нас ведь на самом деле нет свободных рук?

– Ну, нам нужно попытаться это сделать, потому что я хочу, чтобы его проверили. Уверен, ты уже догадалась, что, учитывая состояние зрения Памелы, опознание Райта как Ноулза во многом зависит от Джима Тодда.

– Да, мне это приходило в голову, – сказала Робин, которой не очень понравился резкий тон ее партнера. Она не виновата, что он переспал с кузиной журналиста.

– В любом случае, – сказал Страйк, – я читал твои заметки об Альби Симпсоне-Уайте. Ты считаешь, что он знает больше, чем признает.

– Да, – признала Робин. – Эта фраза о том, что у Руперта не было выбора, кроме как покинуть Десиму, и о том, что "иногда лучше ничего не знать", – я хочу знать, что он имел в виду.

– Что у Флитвуда еще одна подружка беременна? – пренебрежительно предположил Страйк.

Робин эта реакция еще больше разозлила. В конце концов, она вежливо выслушала рассуждения Страйка о Джиме Тодде.

– Но он сказал, что Руперт действительно любил Десиму, и создал впечатление, что тот в целом весьма ответственный и рассудительный.

– Если "ответственный" и "рассудительный" означает обрюхатить свою девушку, стащить серебро у ее отца, а затем смыться, то Симпсон-Уайту нужен новый чертов словарь, – сказал Страйк, и Робин справедливо предположила, что при нынешнем настроении Страйка нет смысла пытаться убедить его добрее относиться к Руперту Флитвуду, поэтому вместо этого она сказала:

– Ну, если бы у нас было достаточно субподрядчиков, я бы предложила установить слежку и за Альби, потому что, думаю, есть небольшой шанс, что он выведет нас прямо на Руперта. Я знаю, Десима не хочет, чтобы мы нашли его живым, но…

– Нет, – сказал Страйк. – Не хочет. Я позвонил ей вчера, потому что хотел рассказать, что мы узнали о Райте на Сент-Джордж-авеню, и она ясно дала понять, что единственное, что она хочет услышать, – это то, что он мертв.

Он положил записи своего разговора с Десимой на самый верх стопки перед собой и удвоил усилия, чтобы сосредоточиться.

– Я спросил, занимался ли Руперт когда-нибудь силовыми тренировками, и Десима ответила, что он следит за собой, любит спортзал, и она может представить, как он занимается силовыми тренировками, если бы у него не было доступа к эллиптическому тренажеру. Насколько ей известно, он никогда не занимался джиу-джитсу, но немного занимался борьбой в школе. Она никогда не видела, чтобы он курил травку, но знает, что в прошлом он это делал. Я спросил, умеет ли он обращаться с оружием, и она ответила, что да, с винтовкой, потому что в