Кокон - Валерия Минц

Митчелл поднял руки в знак сдачи и закрыл дверь.

Джеймс опустился на стул, тяжело дыша. Он посмотрел на беспорядок вокруг, но вместо облегчения почувствовал лишь еще большее отчаяние. Он закрыл лицо руками, пытаясь унять дрожь. Все, что он строил, рухнуло за один день.

— Как он? — послышался приглушенный голос Чарли из-за двери.

— Плохо, — ответил Билл.

Они оба молчали, глядя на закрытую дверь кабинета Джеймса. Вокруг царила напряженная тишина. Детектив будто ощущал, как сотрудники участка украдкой поглядывали в сторону двери, но никто не решался подойти.

— Может, ему надо дать время, — наконец сказал Бэннет, но даже в его голосе не было уверенности.

— Или нет, — возразил Митчелл. — Но сейчас это точно не момент, чтобы лезть к нему.

Они оба знали, что у Джеймса есть право пережить этот момент в одиночестве, но все равно чувствовали вину за то, что не могут ему помочь.

Сэвидж не знал, сколько просидел так, в устроенном им хаосе. Даже гнева уже не хватало, чтобы придать сил. Одно единственное решение было верным в этой ситуации, и решиться он должен был куда раньше, а не доводить до крайности, в которой он и все остальные сейчас оказались. Это его вина. Его ошибки. Он не должен был подставлять других из-за того, что предпочел положиться на интуицию, которой доверял столько лет, голосу разума.

Но делать было нечего. Он тяжело встал со стула, часы показывали половину пятого вечера. Что же, двух часов на жалость к себе более чем достаточно. Никто так и не посмел побеспокоить его, словно мир за пределами небольшого кабинета перестал существовать. Джеймс устало подбирал с пола фотографии и заключения, свои зарисовки, где отмечал планы складов и парковых территорий. Все то, что было с ним вот уже четыре месяца…

Дверь кабинета открылась с грохотом пушечного выстрела.

— Сэвидж, какого черта?! — с порога начал разъяренный Картер.

— Что? Я только начал собирать вещи, уж простите, что… — начал Джеймс, разворачиваясь.

— Я не об этом!

Стоило Джеймсу увидеть в руках агента стопку листов, он сразу понял, что случилось. Сердце застучало быстрее.

— Результаты пришли? — спросил Джеймс, почти не дыша.

На мгновение весь мир замер.

— Да, — агент даже не пытался быть сдержанным. Впервые на памяти Джеймса он был взбешен. — У нас есть совпадение.

— Кто? — потребовал Сэвидж, чувствуя, как ногти впиваются в столешницу.

— Сначала объясните, как образцы ДНК Гэри Миллера оказались на экспертизе.

Запись от 20.10.хххх

«Я пытался найти ответы. Хоть какие-то. В голове так шумно, что я не могу сосредоточиться. Все мысли разлетаются, как испуганные птицы.

Я зарегистрировался на форумах по криминалистике. Там обсуждали разные громкие дела. Я сам задал вопрос про этого Мотылька, рассказал, что мне удалось узнать, но долго не получал ответа. Только несколько сторожилов из округа Оканоган, кажется, знали, о чем речь.

Они написали, что дело было жутким и крайне запутанным. Долго ни полиция, ни СМИ не могли прийти к единому мнению, что вообще происходит. Маньяк оставлял изуродованные тела, а полиция тогда казалась совершенно бессильной.

А потом убийца якобы сам во всем признался.

Но не все верили в это. Некоторые на форумах писали, что признание выглядело подозрительным. Слишком удобным. Казалось, будто все замяли. Все закончилось так быстро, что до сих пор остается ощущение, что что-то скрыли. Потому многие не поверили в его причастность даже с вескими уликами.

Особенно странным было то, кто оказался убийцей. Молодой врач. Тот, кого до этого ложно обвинили и пытались повесить на него убийства, но потом выпустили, поскольку у него было алиби.

Гэри Миллер.

Меня в тот момент будто окатило ледяной водой.

Это имя мне уже попадалось. Наряду с именем Майкла Боумана. Но я же ничего не находил или…

Я еще раз загуглил его имя. Предложенные ссылки будто бы были открытыми ранее, но я совершенно не помню, чтобы заходил на эти сайты. Читал все то немногое, что находил там. Это походило на то, как дают по капле воды умирающему от жажды. Как только узнал, что его казнили недавно — двадцать шестого марта этого года, — я просто замер. Март. Тот самый месяц, когда я...

Не может быть.

Я начал копать еще глубже. В старых архивах я нашел упоминание журналистки, которая вела репортажи об этом деле. Ее звали Калина Сантох. Она брала у Миллера интервью, писала статьи, пыталась понять его. Я нашел пару ее публикаций, сохранившихся в электронном виде.

В этих статьях Миллер рассказывал о своем прошлом. О детстве, учебе, о том, как он начал работать врачом. Он говорил о своем понимании жизни, о смерти, о том, кто достоин жить, а кто — нет.

И чем больше я читал, тем холоднее мне становилось.

Эти мысли. Эти размышления.