Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Машина остановилась у автомата со льдом, я открыл дверь и вышел, окунувшись в вязкий, прогретый за день воздух. Было безветренно, и вечер обещал выдаться жарким. После прохладного лимузина я почувствовал липкое удушье. Я засунул пистолет за пояс и прикрыл рубашкой. Космонавт опустил стекло и что-то протянул мне. Это был компакт-диск, новенький, еще не распакованный.

— Что это? — спросил я.

— Мой новый диск, — с гордостью ответил он.

— Как называется?

Мне не верилось, что мы разговариваем о музыке.

— «Мою любовь собираются экстрадировать». Может, звучит бредово, но я думаю, что это дерьмо — шедевр.

Я взглянул на обратную сторону диска. Пара названий привлекала внимание. Например, «Позволь мне быть твоим козлом» или «Куда подевались все белые?».

— Надеюсь, ты не гоняешься за модой, — сказал я.

— Братишка, — серьезно произнес он. — Когда достигаешь пределов, надо возвращаться домой. Понимаешь?

— Лучше, чем ты думаешь.

— Погоди, — спохватился Хэнк.

Он наклонился, поднял кожаную барсетку и расстегнул молнию. Барсетка под завязку была набита деньгами.

— Сколько тебе нужно?

— Лишняя сотня найдется?

Хэнк взглянул на меня поверх темных очков и с насмешливым недоверием покачал головой. Потом вытащил двумя пальцами пачку разнообразных купюр толщиной с котлету и, не пересчитывая, протянул мне. Я поблагодарил.

Он показал два поднятых пальца — «мир!» — и улыбнулся.

— Когда разберешься с полицией и всем этим дерьмом, позвони. Телефон знаешь. Ну все, пока. И помни, я тебя не видел.

Я махнул рукой Реджинальду и Дэрину, и тонированное стекло поползло вверх, как черный занавес, только в обратном направлении. Через мгновение машина отъехала. Сказать по правде, мне было немного жаль, что они уезжают.

Я направился по Хибискус-стрит прочь от освещенной автозаправки к многоэтажке, куда Сюзан переехала, бросив Кортеса. Вдоль тихой улочки шли тротуары с обрамлявшими их высокими изгородями, похожими на шеренги сонных стражей. Тяжесть спрятанного в штанах пистолета скорее нервировала, чем внушала спокойствие. Я успел пожалеть, что попросил его. Наличие оружия только подтверждало, что я вышел из моря уже не тем человеком, которым вошел в него. Теперь я был другим, и окружающий мир казался слишком безмятежным и самодовольным, в то время как каждая моя клеточка возбужденно реагировала на грозящую опасность.

Изгороди закончились, началась кованая железная ограда. Она окружала дом, где жила Сюзан. Шестиэтажное здание стояло в отдалении от проезжей части и выглядело как зеленый ящик для льда со множеством окошек, слишком маленьких для потенциальных самоубийц. Я обошел ограду по периметру и наконец увидел на стоянке черную «хонду» моего адвоката. Тогда я вернулся к калитке и позвонил.

Голос Сюзан спросил, кто там, и, когда я ответил, повисло долгое многозначительное молчание. Затем замок пискнул, и я, миновав калитку, прошел по дорожке между клумбами маленьких фиолетовых цветов к стеклянной двери, автоматически открывшейся передо мной. Вестибюль был освещен слишком ярко, а зеркала оказались чересчур откровенны со мной. Если бы меня увидел полицейский, то через тридцать секунд распластал бы на капоте своей машины, и пистолет тут ни при чем. У меня был изможденный, угрюмый вид загнанного зверя. Захотелось поскорее убраться отсюда.

На шестом этаже я повернул налево и в конце коридора заметил на пороге Сюзан. Она наблюдала за мной, и чем ближе я подходил, тем сильнее она хмурилась. Ясно было, что мой внешний вид не вызывает у нее восторга. Она впустила меня. Я нервно ждал в крошечной прихожей, пока она закрывала дверь. На ней были выцветшие джинсы и белая декольтированная майка на бретельках с логотипом ее адвокатской конторы. Я вспомнил, что такие раздавали после пятикилометрового кросса, который они проводят каждый год в центре Майами.

— Вижу, ты опять бегала корпоративный кросс. В июле, да? — спросил я.

Сюзан неодобрительно рассматривала меня. Ее взгляд задержался на моих многострадальных брюках, едва закрывавших икры. Потом она подняла на меня глаза, и я заметил, что она плакала.

— Я тоже участвовал в похожем кроссе, — продолжал я невозмутимо. — Только он был на десять километров. Не поверишь, раньше я пробегал милю за семь минут. Правда, тогда я меньше весил.

Я улыбнулся. Сюзан — нет.

— Как ты вышел из «Крома»? — спросила она.

— Не думаю, что ты хочешь знать ответ.

— Ты прав. Иначе придется звонить в полицию.

Ее абсолютно равнодушный тон меня смутил. Казалось, она думает о чем-то постороннем и мое присутствие в ее квартире — лишь досадная помеха, а не реальная угроза ее адвокатскому патенту. Я ожидал гневной тирады, потом, если повезет, рассчитывал на помощь, но не думал, что увижу заплаканные опухшие глаза.

— Что случилось? — спросил я. — Ты же не из-за меня расстроилась.

Несколько мгновений она молчала. Я успел подумать, что она собирается меня вышвырнуть, но тут ее черты смягчились, и Сюзан улыбнулась.

— Знаешь, — сказала она. — Как ни странно, я рада тебя видеть.

— Боюсь, это временно.

Она шагнула вперед и обняла меня за плечи. Вот тут я испугался по-настоящему, настолько, что застыл, как столб, и не знал, что дальше. Очнувшись наконец, я осторожно обнял ее в ответ, прижал белокурую голову к груди и почувствовал, как рубашка намокает от слез. Если бы я не был беглецом, то непременно сделал бы ноги.

Она отстранилась и оглядела мое облачение.

— Не буду спрашивать, где ты достал эти тряпки. Кстати, тебе надо помыться. Пахнешь так, будто провел три ночи в Центральном парке.

— Извини, у меня был тяжелый вечер. Послушай, Сюзан… Меня здесь нет. И мы сейчас с тобой не разговариваем, ладно? Последний раз ты видела меня сегодня днем.

— Ты сбежал из «Крома».

— Да.

— Ты законченный придурок. Проходи в гостиную.

Комната выглядела совершенно обыденно. Деревянный пол, покрытый выцветшим персидским ковром, на котором стоял лакированный журнальный столик со стеклянной столешницей. Черный разборный диван, тахта, у окна, как страж, высокий ухоженный фикус. Камин с букетом желтых роз на месте огня. Почти пустые книжные полки, только в уголке притулилось несколько томиков — несчастные сироты на краю пропасти. Еще письменный стол с компьютером, принтером и небольшой настольной лампой. Рядом беговая дорожка, обращенная к окну.

Она переехала год назад, но вдоль стен по-прежнему стояли нераспакованные коробки. В свое время я повидал немало таких комнат. Квартира молодой женщины, которая много работает и редко бывает дома. Я подошел к тахте и опустился на нее. Она была настолько твердой, что, возможно, я первый, кто вообще сидел на ней. Играла музыка, тихо, как будто причитала женщина.

Сюзан вернулась с бутылкой красного вина, штопором