Умереть красиво - Питер Джеймс

о Кассиане Пью на больничной койке. Какая ирония. Невероятное совпадение. Плюс история явно позабавила Элисон Воспер, в кои-то веки явив ее человеческую сторону. Было еще кое-что. Стыдно признавать, но Грейс совсем не раскаивался в случившемся и не испытывал к Пью ни капли жалости.

Да, он сочувствовал несчастному водителю такси, но не мелкому говнюку Кассиану, который после повышения явно метил в его кресло. Конечно, проблема не рассосалась, но с такими травмами столичный выскочка не скоро вернется в строй.

Грейс проехал через красивую историческую деревушку Роттингдин на вершине утеса, преодолел крутой подъем, потом спуск, потом снова подъем, миновал беспорядочно расползшийся послевоенный пригород Солтдин, неподалеку от которого обитал Гленн Брэнсон, и Пис-Хейвен, где обнаружили останки Джейни Стреттон.

Далее он свернул с прибрежной дороги в лабиринт холмистых улочек, застроенных бунгало и скромными особняками, и затормозил около небольшого, запущенного бунгало с припаркованным в кармане старым фургоном-автоприцепом.

Закончив разговор с Норманом Поттингом, весьма преуспевшим в поиске оптовых поставщиков серной кислоты, Грейс осушил очередную банку «Ред булла», проглотил еще две таблетки кофеина, прошел по короткой, обрамленной садовыми гномами тропинке мимо безмолвных китайских колокольчиков и позвонил в дверь.

На пороге возник низкорослый жилистый мужчина глубоко за семьдесят, изрядно смахивающий на вышеупомянутых гномов. Козлиная бородка, длинные седые волосы стянуты в хвост. Поверх рабочего комбинезона наброшен длинный восточный халат. На золотой цепочке болтается египетский медальон анх. Старик бурно приветствовал гостя писклявым голоском, энергично жал руку и смотрел, как на вновь обретенного старого друга.

– Детектив-суперинтендант Грейс! Как я рад снова вас видеть, да еще так скоро!

– Взаимно, друг мой. И прости за опоздание.

Последний раз Грейс прибегал к услугам старика буквально неделю назад – тогда Фрейм, вне всяких сомнений, помог спасти жизнь невинному человеку.

Гарри Фрейм стиснул ладонь Грейса с силой, никак не соответствовавшей ни его возрасту, ни скромным габаритам, и смерил его проницательным взглядом зеленых глаз.

– Ну, чему я обязан таким удовольствием на сей раз? Заходи!

Грейс проследовал за хозяином в тесный, тускло освещенный потолочным фонарем коридор, выдержанный в морском стиле, с большим медным иллюминатором на стене, а оттуда – в гостиную со стеллажами, заставленными моделями кораблей в бутылках. Всю меблировку составляли гарнитур из трех предметов (диван и два кресла) с кружевными накидками на спинках, выключенный телевизор и круглый дубовый стул с четырьмя стульями у окна, куда Фрейм пригласил гостя. В каждый свой визит Грейс неизбежно обращал внимание на безвкусную гравюру с изображением коттеджа Анны Хэтэуэй[13] и на афоризм Эйнштейна в рамке, гласивший: «Разум, однажды расширивший свои границы, никогда не вернется в прежние».

– Чаю?

– Нет, спасибо, – отказался Грейс, хотя с удовольствием прикончил бы чашечку. – Времени в обрез.

– Жизнь не гонка, детектив-суперинтендант, а танец, – с легкой укоризной произнес Фрейм.

– Учту на будущее. Непременно оставлю за тобой медленный вальс на летнем балу, – хмыкнул Грейс, устраиваясь за столом.

– Итак? – протянул Гарри, усаживаясь напротив. – Надо понимать, твой визит связан с той несчастной девушкой, чьи останки обнаружили неделю назад в Пис-Хейвене?

Гарри Фрейм был экстрасенсом, медиумом и по совместительству работал с маятником. Грейс неоднократно наведывался к нему за помощью. Иногда его предсказания отличались точностью, но случалось, попадали в молоко.

Порывшись в кармане, Грейс достал три пластиковых пакетика для улик, выложил их на стол и кивнул на перстень-печатку, позаимствованный из спальни Джейни Стреттон.

– Что можешь рассказать о владельце?

Фрейм вытащил из пакетика кольцо, сжал в кулаке и закрыл глаза. Минуту он сидел не шелохнувшись, на морщинистом лице застыла сосредоточенность.

В гостиной пахло затхлой мебелью, древним ковром и старостью.

Наконец Гарри Фрейм покачал головой:

– Прости, Рой. Ничего. Сегодня не мой день. Не могу наладить контакт с миром духов.

– Совсем ничего?

– Мне жаль. Может, заглянешь завтра? Снова попробуем.

Грейс упаковал печатку обратно в мешочек, после чего кивнул на серебряные запонки, изъятые из тумбочки в спальне Брайсов, и серебряный браслет из шкатулки с украшениями Келли Брайс.

– Мне нужно разыскать владельцев этих вещей. Разыскать именно сегодня. Не знаю, где они, но предполагаю, что где-то в пределах Брайтон-энд-Хова.

Медиум вышел из гостиной и вскоре вернулся с военно-топографической картой Брайтон-энд-Хова. Отодвинул в сторонку подсвечник, освобождая место, разложил карту и вытащил из кармана брюк свинцовый грузик на леске.

– Ну, поглядим. Да, да, поглядим. – С браслетом и запонками в левой руке, Фрейм облокотился на стол и, склонившись над картой, затянул нараспев: – Ум-м-м-м-м… Ум-м-м-м-м.

Сжимая леску между большим и указательным пальцем, медиум выпрямился, сосредоточенно выпятил губу и принялся покачивать маятником. Он описывал небольшие круги, прочесывая карту дюйм за дюймом.

– Телскомб? Пиддингхо? Овингдин? Кемптаун? Брайтон? Хов? Портслейд? Саутвик? Шорхем? – Фрейм покачал головой. – Нет. В этом радиусе ничего.

– А если расширить зону поиска? – предложил Грейс.

Фрейм снова вышел из гостиной и принес карту всего Восточного и Западного Суссекса, но после нескольких минут сосредоточенной работы с маятником снова развел руками.

В отчаянии Грейс хотел схватит медиума и хорошенько встряхнуть его за шкирку.

– Совсем ничего, Гарри?

Тот покачал головой.

– Если их не найти, они умрут.

Фрейм вернул ему запонки и браслет.

– Я попробую чуть позже. Извини.

– Сегодня?

Медиум кивнул:

– Оставишь мне вещи? Буду работать с ними целый день.

– Спасибо за отзывчивость.

Грейс понимал, что цепляется за соломинку. Он вышел из бунгало с тяжелым сердцем.

76

После утренней планерки Джон Рай почти три часа бился над найденным в «транзите» ноутбуком, но тот упорно брал над ним верх.

В двадцать минут двенадцатого измотанный, подавленный Рай взял себе кофе из автомата и в глубокой задумчивости вернулся обратно. До сих пор он мог обойти любую защиту на компьютере и, используя специальную программу, проникнуть через черный ход, а оттуда – в историю просмотров. Ноутбук же ставил его в тупик.

Приложив карточку-пропуск к двери киберотдела, Рай пересек помещение, в шутку именуемое клеткой для хомяка – огороженное пространство, где занимались расследованием дела о детской порнографии (кодовое название – операция «Глазго»), кивнул двум из шести сотрудников, соизволивших оторваться от мониторов, и направился в главную часть отдела.

Энди Гидни вместе с другими членами группы корпели над работой. Рай уселся за свой стол. Ноутбук уже лежал в хранилище для улик, а копия его жесткого диска была загружена в компьютер.

Несмотря на три года в должности начальника киберотдела, Рай здраво оценивал свои скромные возможности. Он перешел сюда из дорожно-транспортной полиции, в то время как его более молодые подчиненные были прирожденными айтишниками с