Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

— Я не господь бог, даже не министр СБ, — ответил Гранин. — Разведка, контрразведка, охранка… Тебе, Петр Николаевич, надо обратиться к министру. Твой — к моему, он выслушает начальников управлений…

— Заткнись, Иван, мы не дети! — прервал Орлов, глянул на Гурова сердито. — Может, объявить по ящику, что сыщик Гуров проводит секретную операцию и просит не беспокоить?

Госсекретарь обещал защитить Гурова, но сыщик высокому чиновнику не верил, да и спецслужба способна на подобные, тем более телефонные, указания не реагировать. Гуров хотел перестраховаться.

Вышедший было из-за стола Станислав Крячко упал на ближайший стул, схватился за лацканы своего пиджака и с блатным надрывом воскликнул:

— Да вы что, господа хорошие, крышей поехали? Вы куда меня суете? Установить, нет ли за полковником слежки-преследования, когда за ним может тянуться черт знает кто? Как отделить чистых от нечистых? А кто гарантирует, что за наемником тот же Профессор, — он назвал кличку наугад, — не выставит контрнаблюдение? В случае прокола…

— Станислав! — перебил Гуров. — Не дави, рыдай достойно и только на моей груди…

Человек с автоматом в подъезде дома? Снайпер с винтовкой в окне или на чердаке? Оба варианта Гуров отмел. Автоматчик в подъезде — слишком прямолинейно. Организатор покушения сыщика Гурова, безусловно, знает, а поставить убийцу в подъезде дома можно, охотясь за кооператором, банкиром, иными фирмачами, но никак не годится при ликвидации профессионала. Снайпер, винтовка, оптический прицел тоже вряд ли. Такой номер требует долгой, тщательной подготовки, да и снайперов не напасешься, не морковка с грядки — не сорвешь.

Можно заложить взрывчатку в машину. Неплохо, только не в машину опытного сыщика. Существует масса меток, которые со стороны не обнаружишь, а хозяин только глянул — уже знает, что машину открывали.

Дорожная авария тоже требует подготовки. А Гуров не сомневался, что решение о его ликвидации, если он не дует на воду и само покушение не плод перенапряжения и припадка трусости, было принято спонтанно. Сегодня решили, нашли исполнителя, придумали, как именно убить, дали команду.

Способ должен быть простой, не требующий интеллекта и специальной выучки. Ударить ножом под ребро, в печень? Если в толпе, то никто не заметит, убийца отходит на два-три шага, пока жертва еще на ногах. А когда человек упадет, никто и понять ничего не может, а убийца уже далеко. Исполнитель должен хорошо владеть ножом, успех зависит от точности удара… Проще, еще проще… Нож, удар в печень — это удар из зоны, а постановщик дела там не бывал. Что-то более современное, с использованием науки, возможно, заимствованное у Запада.

Гуров искал способ, как именно его будут убивать, рассуждал вслух, поглядывая на сидевшего рядом Станислава Крячко, следил за реакцией оперативника.

— Ты не кроссворд разгадываешь, Лев Иванович, — не выдержал в конце концов Крячко. — Мне думается, стрелять не станут, при любом ином решении требуется личный контакт. Ты должен не дать к себе приблизиться, мы должны обнаружить человека, который пытается это незаметно и естественно сделать.

— Верно, — согласился Гуров, — простенько и со вкусом.

Местом охоты Гуров выбрал Тверскую. А то, что полковник милиции без дела расхаживает, объяснил просто. Полковник должен с кем-то встретиться у Центрального телеграфа. Встреча должна состояться не в определенный час, а каждые «ровно», то есть в двенадцать, тринадцать и так далее. Без минуты «ровно» Гуров подходит к ступенькам телеграфа, две минуты ждет, уходит, через час возвращается.

У дверей телеграфа в форме постового милиционера прогуливался подполковник Светлов. Милиционер у телеграфа не обращал на себя внимания, как статуя вождя в центре площади, — стоит и стоит, дело естественное. Василий Иванович наблюдал людей, которые появлялись после прихода Гурова. А после второго визита полковника Светлов обращал внимание и на пришедших перед появлением сыщика. Хотя Гуров исключал возможность минирования своих «Жигулей», Светлов приглядывал за машиной, припаркованной у телеграфа.

Станислав Крячко и Борис Вакуров водили своего шефа, на зоркость, памятливость оперативников и рассчитывал сыщик. Он гулял по стороне, на которой расположен телеграф и Моссовет, где меньше магазинов и ресторанов, соответственно меньше людей, разобраться с ними легче.

Тверская, хоть улицей Горького ее назови, днем всегда многолюдна. Не только оперативник, любой сообразительный человек при желании может приблизительно, грубо рассортировать людской поток улицы.

Провинциалы отличаются и одеждой, и тем, что постоянно попадают не в темп движения, внезапно останавливаются и оглядываются либо бегут и, естественно, перегружены различной поклажей.

Коренные москвичи, которые здесь работают, живут или оказались по делу, — известно, ни один москвич без крайней необходимости на Тверской никогда не появится, — москвичи передвигаются быстро, ловко, чувствуют ритм потока, головой не крутят, лица у них равнодушные и терпеливые.

Отдельная, наиболее узнаваемая категория на Тверской в дневное время — деловая, в основном молодые люди со своими и чужими девицами. Они, представители мелкого, частично криминального, бизнеса, редко бывают вдвоем-втроем, чаще держатся группой. Они либо жуют, либо курят, всех презирают, громко разговаривают, таскают с собой визжащую аппаратуру, одеты как им удобно, то есть не в цвет, не в масть, не в стиль, так же и прически. Среди этой категории много лиц кавказской национальности, которых отличить уж совсем просто.

На Тверской много иностранцев. Это другие люди, отличающиеся от нас одеждой, походкой, улыбкой, доброжелательностью и здоровой, не прикрытой цинизмом любознательностью. Ну, естественно, они говорят на непонятном языке, постоянно фотографируют и, повторяю, часто улыбаются. Девяносто с лишним процентов людей, которые идут по Тверской и улыбаются, иностранцы.

В таком пестром двигающемся аритмично людском потоке оперативникам было необходимо обнаружить одного человека, которого послали убить. Вполне возможно, что полковник Гуров ошибся и никакого убийцы на Тверской нет и не будет. Любой оперативник, тем более такие вояки, как Гуров и давние приятели его, отлично знает: думать о том, что разыскиваемого нет, возможно, он и не существует, запрещено. Человек с такими мыслями — потенциальный покойник либо пособник готовящемуся убийству.

Полковник Гуров. Он давно не работал на улице и, как водитель, после длительного отпуска севший за руль, более часа восстанавливал частично утерянный автоматизм движений и остроту ощущений.

Припарковав машину, он двинулся в сторону Пушкинской площади, шел медленно, по краю тротуара. Он знал — убийце тоже необходимо время для акклиматизации, и в ближайший час-два нападение маловероятно. Если, ведя розыск, разглядывать каждого встречного, очень быстро устанешь, главное — именно нужного человека и прозеваешь. Необходимо настроиться на определенный человеческий тип, как приемник настраивается на волну, диапазон которой, с одной стороны, достаточно широк, дабы не пропустить искомый сигнал, но и