Кто-то следит за мной - Виктория Готти

Дарио вылез из кровати, шагнул к комоду. «Взгляну, и все», — подумал он. Он не собирался здесь долго задерживаться: вдруг кто-нибудь из соседей увидит. Ему хотелось лишь вновь ощутить близость Роз.

Он выдвинул верхний ящик, сунул руки в гору нижнего белья. Трусики, бюстгальтеры, шелковые ночные рубашки, комбинации проскальзывали меж его пальцев. И все пахло Роз. Он прижался лицом к мягкой материи. На него нахлынули воспоминания. Образы Роз неотступно следовали один за другим. «Они держат меня в заложниках», — сверкнула гневная мысль.

«Где бы ты ни была, Роз, я тебя найду!»

* * *

Кевин Аллен не без труда протиснулся сквозь заполнявшую бар «Рао» толпу к угловой кабинке у дальней стены. Там Джозеф Браун разговаривал с мужчиной средних лет. Аллен сразу обратил внимание на изумительной красоты жилетку незнакомца.

— Эй, полюбуйся его жилеткой, Кевин! — воскликнул Джозеф Браун, да так громко, что чуть ли не все присутствующие обернулись в его сторону.

Кевина даже пот прошиб от неожиданности — он разве не знает, кто ходит в этот бар-ресторан? А вдруг в завтрашней газете он прочитает о том, что обедал с известным мафиози?

— Ручная вышивка, — продолжил Браун. — Он коллекционирует жилетки, и никто не знает, где он их берет. Вот почему его и прозвали Никки-Жилет.

Оба громко захохотали, потом Никки поднялся.

— Не буду вам мешать. Выпивку пусть запишут на мой счет.

После его ухода Аллен сел напротив Брауна.

— Мне кажется, наши встречи на публике — не лучшая из идей, мистер Браун.

Браун глубоко затянулся «Кохибой», выпустил струю ароматного дыма, одним глотком ополовинил высокий стакан с пивом.

— Что это еще за «мистер Браун»? К чему такие формальности?

— Наши отношения стали сугубо формальными после того, как вы передали мне материалы, компрометирующие Димитрия Константиноса, в обмен на иммунитет от судебного преследования. И я считаю, что в бизнесе нет места дружбе.

— Да перестань, Кевин, расслабься. Ты не можешь проиграть этот процесс.

Кевин машинально огляделся, чтобы убедиться, что их не подслушивают.

— Ну что ты так дергаешься, парень. Таких, как ты, у меня пруд пруди. Все у меня под колпаком. Я уже далеко не тот уличный бандит, за которого ты меня держишь.

Откровения Брауна вовсе не шокировали окружного прокурора. Коррупция есть везде: на улицах, в залах суда, даже в Белом доме. Его так и подмывало сказать: «Давай обойдемся без исторических экскурсов. Мне все известно о твоих грязных деньгах и делишках. Я знаю, что все слухи, которые ходят о тебе, — правда, и придет день, когда я засажу тебя, кусок дерьма, за решетку. После того, как выиграю этот процесс, а потом стану губернатором. Вот тогда ты сможешь разве что подтереться своим иммунитетом». Но он промолчал. Просто сидел и слушал. Сейчас Браун ему гораздо нужнее, чем он Брауну. Этот человек был для него основным источником информации. Браун и его мартышка-дочь. Вдвоем отец и дочь держали в своих руках ключ от шкатулки с секретами, которые давали возможность свалить Константиноса, потом Ивена и, наконец, Джеймса. В данный момент Миллеры еще способны были прижать Кевина: двенадцать лет тому назад он помог Джеймсу вывести из-под удара его невестку. И компромат на Миллеров ему требовался хотя бы для того, чтобы те не рыпались.

Кевин Аллен знал, что равновесие очень неустойчиво: еще чуть-чуть, и он окажется наверху, сможет диктовать условия, победит Ивена на первичных партийных выборах и, возможно, заставит Миллеров поддержать его кандидатуру. А пока лучше помалкивать и своих планов не раскрывать. Поквитаться с Брауном и его приятелями Он еще успеет.

Никки-Жилет принес три высоких стакана с пивом. Ожил стоящий у стены древний музыкальный автомат: Синатра пел «Мой путь». Компанию ему составил Фрэнк Пеллегрино, один из владельцев ресторана.

А потом подошел к их столику, к радости Брауна, сел с ним рядом, и они запели.

«Словно плевать они хотели на этот мир», — подумал Кевин и улыбнулся.