Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

что она бессмертна. Отчего так? Как это может уживаться – мракобесие и гениальность? Злоба, жестокость – и любовь, что сильнее смерти? – Василиса смотрела на Катю. – Так что вы не судите нас здесь слишком строго. Разные полюса единого целого. Это все между собой вступает в химическую реакцию, как мой Дима выражается. Кислота и щелочь… И печаль.

Катя была удивлена этими рассуждениями и тоном.

– Иван Водопьянов, он ведь весьма обеспеченный. У него какие-то бизнес-дела с Чеглаковым? – спросила она, помолчав.

– Он Константина Константиновича боготворит. Вряд ли у них общие дела в бизнесе. Чеглаков какое-то время работал на базе консультантом. Но там заморозили проект. Он сейчас вообще, кажется, без работы. Ну, таким людям, с таким бэкграундом, долго без работы сидеть не дадут, конечно… А Иван – компьютерщик. Он в прошлом игры разрабатывал, деньги на этом делал большие. Теперь у него проекты по инженерной психологии, по нейросетям и искусственному интеллекту. Может, он с Чеглакова пишет программу для искусственного разума в виде супергероя?

Катя улыбнулась.

Супергерой…

Эта счастливая умница-болтушка-будущая мать очень точно сформулировала некую мысль, которую и Катя лелеяла в мечтах.

– Ой, а можно вас тоже спросить? – Василиса явно сама чуть не лопалась от любопытства. – Этот тип, которого вы поймали с поличным… Он что же, старуху-уборщицу хотел к своей коллекции трупов приобщить?

– Возможно, да.

– Но это же такой риск – та самая пекарня, где работала его жертва! И опять туда сунулся?

– Он напал на старуху на улице.

– Да, это я знаю. – Василиса снова всплеснула руками. – В Фейсбуке чего только не пишут! Половина вранья, наверное, но… Я вот все думаю, – она оглянулась на музей. – Ее ведь тоже убили. Нину Павловну.

Катя молчала, ждала, что еще она спросит.

– У нас такой маленький город. Все друг друга знают. – Василиса прикусила губу. – Трудно поверить, что… ну, вы сами понимаете. И вот я все никак не могу понять.

– Что? – спросила Катя.

– За что этот тип – ну, тот, кого вы поймали, – убил нашего директора музея?

Глава 30

Градус восхищения

Отдых все же требовался. Но, перед тем как уснуть в эту ночь в своем номере на кампусе, Катя занималась сущими глупостями. Она не думала об убийствах, версиях и тайнах. Она пока отмела в сторону все вопросы.

Цепко держа планшет, она «гуглила» всякий вздор – забавные статейки в сети типа «Есть ли секс на МКС» и «Отношение полов в невесомости во время космического полета». Ведь на международную космическую станцию, словно бабочки, залетали и женщины – суровые исследователи Вселенной. И как они там все бок о бок кувыркались, в этих тесных отсеках, перелетая с места на место, постоянно находясь в самом близком контакте? Какие искры высекала из них эта близость?

В эту ночь Кате вновь приснился Шар – не тот, что она видела во сне в прошлый раз, а точь-в-точь похожий на допотопную космическую капсулу, которую она созерцала на фото в музее. В которой они спускались из царствия небесного.

Катя потом крепко уснула без сновидений. Но кое-кто в ЭРЕБе в эту ночь не спал.

Иван Водопьянов у себя дома работал допоздна. В его офисе трудилась парочка юных компьютерных гениев, но эту работу он должен был сделать сам. В какой-то момент он отпихнул свой дорогущий комп, отбросил на диван планшет. И встал с кресла.

Смотрел в окно на свой темный сад и на дом соседа, где неяркий свет горел лишь в одной комнате.

Иван Водопьянов оперся на подоконник и ощутил дрожь в руках. Тогда он рухнул прямо на пол, покрытый новым деревянным паркетом.

Он начал интенсивно отжиматься от пола. Пять раз это ему удалось. Шестой пошел труднее. На седьмой раз руки подломились, и он больно ударился подбородком.

Он сел и громко выругался матом.

Обычно его речь была вежливой – порой стебной, вычурной, но вежливой. А сейчас он с особым наслаждением произносил матерные слова, словно выплевывая их из себя.

Потом повернулся и начал отжиматься снова. Пот лил с него градом.

Пять отжиманий.

Шесть.

Семь.

На восьмой раз он снова шмякнулся лицом в пол. Лежал неподвижно.

А потом с силой ударил кулаком по паркету.

За окном в темном саду шумел осенний ветер. Окно в доме соседа светилось. Ивану показалось, что он слышит звуки музыки – в темном доме крутилась под иглой старая виниловая пластинка.

Какая-то симфония.

Иван Водопьянов приподнялся на онемелых, подламывающихся руках и начал остервенело отжиматься вновь. При всей своей образованности и интеллекте он порой намеренно путал Малера с Томасом Манном.

Подполковник Алла Мухина в три часа ночи приехала в Дубну, в городскую больницу. Оставленный там дежурить сотрудник позвонил и сообщил: врачи сказали, прооперированный Андрей Ржевский пришел в себя после наркоза.

Он находился в реанимации, в отделении интенсивной терапии, и врачи считали его состояние тяжелым. Они поначалу категорически отказывались пустить Мухину к Ржевскому, но она упросила их, выговорив себе всего три минуты.

Андрей Ржевский, опутанный проводами, прикрытый простыней, лежал под мониторами. Он услышал шаги – веки его дрогнули, он открыл глаза.

Алла Мухина наклонилась к нему.

– Где ты их держал? – спросила она.

Перед ее отъездом в Дубну оперативники, проводившие обыск в съемной квартире Ржевского, столь подозрительно чистой и убранной, все же нашли кое-что важное.

Это была афиша концерта Саломеи Шульц – пьесы для клавесина Жана-Филиппа Рамо. Молоденькая администратор дома ученых либо сказала Кате неправду, либо просто не уследила. И Андрей Ржевский тогда украл для себя афишу Саломеи.

– Где ты их держал? – повторила свой вопрос Мухина.

Он узнал ее. Она ведь дважды лично допрашивала его как главного свидетеля – в январе, после обнаружения Саломеи, и через год в марте, после убийства Марии Гальпериной. В марте их беседа была значительно длиннее, чем зимой.

– А, вы… мадам начальница…

– Где ты их держал?

– Мадам стервятница… ждете, когда я сдохну…

– Где ты их всех держал? Перед тем как подкинуть нам трупы?

По лицу Ржевского волной прошел тик.

Он закрыл глаза.

Губы его шевелились.

Алла Мухина наклонилась к самому его лицу.

– Кем бы ни был… кем бы он ни был, – шептал Ржевский. – Я восхищен… я безмерно им восхищаюсь… Он вас не боится. Делает что захочет. И я… Я иду за ним… теперь я тот, кто я есть.

Глава 31

Смена фамилии

Утром в ОВД Катя узнала, что Андрея Ржевского переводят в больницу