Меморандум киллеров - Фридрих Незнанский

Турецкий с Грязновым сидели в Славкиной квартире на Енисейской улице и потихоньку цедили коньячок.

— Ты заезжал на службу? — спросил Александр.

— Угу. — Слава жевал жирную маслину.

— Видел помощничка?

Грязнов кивнул и жирными пальцами вытянул за уголок конверт из кармана. Кинул сбоку на стол.

— Десять? — продолжал допрос Турецкий.

Грязнов пожал плечами:

— Наверное. А чем я хуже тебя? Такая же сука, взяточник вонючий.

— Не надо! — Александр погрозил пальцем.

— Чего не надо? — набычился Славка.

— Пальцами валюту трогать не надо. Слышь, Славка. А будет тот еще номер, если эти купюры окажутся из тех, которые мы же с тобой и метили тем дерьмом, которое под той штукой светится синим огнем, а?

— Я считаю, вполне. Ну давай еще по одной и обсудим завтрашний день. Я им сегодня сказал: в кои-то веки, отдыхайте, ребятки, завтра суббота. Если кто из вас понадобится, я сам отзвоню. Валите отсюда, по вас домашние соскучились… Ну и повалили… скопом и поодиночке. А я смотрю на них — представляешь? — и думаю: не может быть, чтоб все оказались гадами! Так же не бывает, Саня! Или я в людях ничего не научился понимать? Ну это подлец, вон тот еще, с десяток, может, наберется, пусть два, пусть даже три! Но из-за них вся дорогая моя Петровка в глубочайшей жопе теперь окажется… А в конечном счете выяснится, что я сам же тому и способствовал… Стыдно, Саня.

— Ладно, кончай. Мы с тобой все-таки киллеры, а не рефлексирующие менты! У нас рука должна быть завтра твердой. А ум — холодный.

— Ага, — огрызнулся Грязнов, — скажи еще — и сердце, блин, горячее! Только руки должны быть, в первую очередь, чистыми, Саня! Наливай, е-мое!

— Да на, на! — Турецкий разлил по рюмкам. — А ты знаешь, как сегодня взяли Савостина с Арбузовым?

— Майор рассказал, он был у меня, — хмуро ответил Слава. — Говорит, эти падлы так ни хрена и не поняли, пока их не сунули в машину. Тофик им литр выставил, они и обрадовались. А майор ему говорит: не волнуйся, мол, твои деньги к тебе и вернутся, не сразу только. Это теперь не деньги, а вещественное доказательство. Ну, тот и пригорюнился. Ох, народ, его, можно сказать, из дерьма вынули, кабы не дядя его, не Рустамчик наш с тобой, фиг бы я пальцем пошевелил!

— Ну ты уж, Вячеслав, — строгим меркуловским тоном заявил Турецкий, — напраслину на себя не наговаривай! Ты у нас последний честный мент! Или предпоследний. Шутка! Все это я уже слышал. А Вадима кто поедет завтра брать? У меня лично нет ни малейшего желания.

— Ну да, конечно, значит, Грязнов! Всюду у вас Грязнов, где эта… грязь человеческая… Отбросы, понимаешь…

— Ладно, уговорил, поедем вместе. Он где сегодня?

— Ребятки позвонили — в фонде. Девки там еще какие-то. И кто-то из наших, из молодых. Кадры себе вербует, надо понимать… С Волошиным, мне сообщили, вроде обошлось. Письмо его доставили. Вадим с Сережкой долго чего-то совещались, а разошлись спокойными. Значит, прокатило.

— Остальные как?

— Щербак стережет Слонова. Сева — Борьку Ря-хина. Вот только Межинов куда-то запропастился — ни дома, ни на даче. И телефон молчит.

— Может, слинял? Почуял чего?

— Вряд ли… Коныгина должен был сегодня, в самом конце дня, навестить Игорь Константинович. Там, я полагаю, все будет проще простого. Эта гнида заложит всех, включая и нас с тобой.

— Причем в первую очередь! — Александр поднял указательный палец.

— А ты как думал? Конечно! Павла Вострецова возьмут его собственные парни. Вот такая, понимаешь, диспозиция. А еще мне сказал Ромадинов, они договорились с телевидением, что завтра покажут некоторые задержания. Ну не сам процесс, а результат. Выводят там, то, другое. Голову вниз, в машину! И так далее.