По ту сторону барьера - Иоанна Хмелевская

Что я пережила — пером не описать! Началось все с того, что я опять поехала на прогулку верхом. В специальных брюках для верховой езды и жакетике. Мужское седло — новое, проверенное, в прекрасном состоянии. Роман подставил руку, на которую я оперлась ногой, влезая на седло, и все выглядело прекрасно.

И вдруг моя Звездочка понесла! Да так, что я не могла ее остановить. И когда перед нами появился уже знакомый бело-зеленый барьер, я запаниковала. Нет, не хочу возвращаться в прошлое! Ни за что на свете! Езус-Мария, сейчас эта норовистая лошадка опять махнет через барьер в прошлый век и я окажусь там в таком виде! В брюках и жакетике, без Гастона, без телефона, без машины, без ванной, да без всех достижений цивилизации за истекший век! Без интереснейших книг, зато с целым багажом забот и проблем, окончательно скомпрометированная.

Нет, не хочу! Ни за что!

И решила — если не заверну ошалевшую лошадь, спрыгну с нее, пусть и поломаю руки-ноги, но останусь здесь, пусть одна возвращается в девятнадцатый век.

Однако неимоверными усилиями удалось чуть ли не перед самым барьером свернуть. Вернее, это сделала Звездочка по собственному желанию. Резко повернула влево и, распластываясь, ринулась по лесной просеке в глубь леса. Обессилев от пережитых волнений, я позволила ей мчаться, куда она хотела. Наконец Звездочка перешла на рысь, а потом и вовсе встала, поводя боками. Я тоже. То есть боками не поводила, зато пот лился с меня ручьем, сердце отчаянно билось, руки дрожали, когда я заставила ее повернуть обратно. С облегчением вздохнула лишь увидев просвечивающий сквозь деревья асфальт дороги.

Домой вернулась благополучно, однако у меня не было возможности передохнуть после пережитого. Надо было спешно переодеваться и мчаться в издательство, председательствовать на совете директоров. Уж не знаю, что я там наговорила, в памяти от издательства не осталось ничего абсолютно. И опять, не передохнув, спешила домой, поскольку ожидала гостей. А еще по дороге следовало заехать в магазины, самой накупить продуктов, из которых Сивинская приготовит угощение. Очень непростая для меня задача, ведь никогда ранее снабжать дом продуктами не входило в мои обязанности. Теперь же у меня не было собственных коров, кур, гусей, индеек, ничего не было! Все приходилось покупать. Нет добра без худа.

В Монику Танскую я так и впилась глазами, разглядывая эту неизвестную мне пока даму. Как только она выскочила из машины, которую сама вела, и бросилась ко мне, я и не сводила с нее глаз. Очень похожа на прежнюю пани Танскую, тоже немного старше меня, и тоже очень красивая. Надеюсь, похожа на ту и во всем остальном.

Я не ошиблась, Моника во всем себя оправдала. Для меня же она оказалась сущим кладезем информации. Болтая с ней, я пыталась новых знакомых увязать с их предками, одновременно угадывая судьбы старых родов. Значит, барон Вонсович в конце концов женился, и не на мне, мужская линия в их роду сохранилась. Янушек Бужинский женился на бедной сиротке Зосе Яблонской, которая перестала быть бедной, получив какое-то богатое приданое, от кого — Моника не знала, зато я не сомневалась — от меня, получила по моему завещанию. Нет, скорее, не по завещанию, просто я аннулировала первоначальное, по новому ей вряд ли что доставалось, но наверняка я просто дала богатое приданое выходящей замуж сиротке. И выходит, современные Бужинские — их потомки. А Моника Танская оказалась урожденной Танской, девичья ее фамилия, по мужу она Стшелецкая, но развелась и взяла прежнюю фамилию.

Каких сил душевных и умственных стоило мне все это сообразить! Ведь Моника рассказывала, а я соотносила с делами давно минувших дней, задавая вопросы, иногда неосторожные, чему Моника удивлялась, но отвечала, и сама болтала с удовольствием. Мы сидели в столовой у большого зеркального окна с видом на въездные ворота, которые оставались открытыми после Моники. И вот в ворота проскочила машина, на которую я как-то не обратила внимания, занятая разливанием чая.

— Гляди, к тебе гость! — сказала вдруг Моника. — Какой красавец парень!

Повернув голову, я глянула на гостя и застыла. Из машины вышел Арман Гийом. Явился, не запылился!

Арман огляделся, посмотрел в наше окно и, увидев нас, помахал приветственно рукой, нахал!

— Кто это, кто это? — нетерпеливо теребила меня Моника. — Потрясающий парень!

— Арман Гийом, — с трудом вымолвила я. — Француз. Мой дальний родственник.