Слабость Виктории Бергман. Часть 2. Голодное пламя - Эрик Аксл Сунд

– Что с Викторией сделали в Копенгагене? – спросила Жанетт. – И помните ли вы содержание письма?

– Дайте мне еще сигарету – может, вспомню.

Жанетт протянула Софии Цеттерлунд всю пачку.

– Ну так о чем мы говорили? – спросила старуха после пары глубоких затяжек. Жанетт начала терять терпение.

– Копенгаген. Письмо, которое Виктория написала вам десять лет назад. Вы помните, о чем она писала?

– К сожалению, не могу рассказать о Копенгагене и письмо помню не подробно, но помню, что у Виктории все наладилось. Она встретила мужчину, с которым ей было хорошо; она, как и хотела, получила образование и работу. За границей, кажется… – София покашляла. – Простите. Давно не курила.

– Она работала за границей?

– Да, именно так. Но это, по-моему, не была ее основная профессия, у нее была еще другая работа в Стокгольме.

– Она не писала, кем работает?

София засопела, и вид у нее сделался подозрительный.

– Вы вообще кто? Вам известно, что я не могу нарушить врачебную тайну?

Жанетт почувствовала себя захваченной врасплох, приятно улыбнулась, вспомнив, что ее София тоже ссылалась на врачебную тайну. Она еще раз напомнила старушке, кто она, и объяснила, что содержание письма очень важно, поскольку имеет отношение к нескольким убийствам.

– Я больше ничего не могу рассказать, – сказала София. – Персональные данные девушки находятся под защитой. Я нарушу закон.

Жанетт среагировала инстинктивно.

– Законы изменились, – соврала она. – Вы разве не знаете? Новое правительство изменило закон, там теперь есть дополнительный параграф об исключениях. Убийство – как раз такой случай.

– Ах вот как… – София снова очень удивилась. – Что вы имеете в виду?

– Что вы нарушите закон, как раз если не поможете мне. Я не хочу давить, но была бы благодарна, если бы вы намекнули хоть как-то, хоть обиняками.

– Обиняками? Как это?

– Я хочу сказать – если вы знаете, кем работала Виктория Бергман или еще что-то полезное для расследования, я была бы благодарна, если бы вы дали мне ниточку.

К изумлению Жанетт, София захохотала и попросила еще сигарету.

– Так это теперь не имеет никакого значения, – сказала она. – Будьте добры, дайте мне Фрейда…

– Фрейда?

– Да, вы стояли у шкафчика и дотронулись до него, когда брали пепельницу, я слышала. Я слепая, но пока еще не глухая.

Жанетт достала стеклянный шарик с портретом Фрейда. Старуха тем временем зажгла очередную сигарету.

– Виктория Бергман – особый случай, – начала София, медленно поворачивая стеклянный шар в ладонях. Кольцо сигаретного дыма покачивалось вокруг ее голубого платья, а в стеклянном шарике поднялась снежная буря. – Вы уже читали мои заключения и заключение суда о защите личных данных Виктории и знаете о причине такого решения. Виктория в детском, а также в более взрослом возрасте подвергалась грубому сексуальному использованию со стороны отца и, вероятно, других мужчин. – София сделала паузу, и Жанетт подумала, не бросило ли почтенную даму от остроты ума к сумятице, напоминающей деменцию. – Но вы можете не знать, что Виктория страдала также от множественного расстройства личности, или диссоциативного расстройства личности. Вам знакомы эти понятия?