Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Судья Репликантов справлял праздник здесь, у вас в ресторане?

– Весь ресторан снял, пятьдесят гостей. Меню по высшему разряду. Я сам по рынкам вместе с поваром закупаться ездил. Все чин чинарем. А свинину он свою поставил, с фермы дочери. Свежак.

– А фотограф Нилов?

– Так он его сам пригласил, чтобы снимать, фотографировать. Он в зале вертелся как юла.

– Вы его до банкета не знали?

– Нет. Зато потом узнал, когда хайп с роликом поднялся до небес. Мне Репликантов претензии начал предъявлять: как это охрана отеля допустила, чтобы он снимал пьяных гостей и как они жрут все как саранча! А что моя охрана могла сделать? Когда он сам его нанял банкет фотографировать?

– Но ведь Нилов, насколько я понял, незадолго до этого в городе появился. У него не было причин желать судье зла или позора.

– Я понятия не имею. Это когда было-то – летом. Все уже забыли про эту историю.

– Фотографа Нилова убили.

– Вы что, судью Репликантова, что ли, подозреваете? – хмыкнул Вакулин.

– Но ведь это был единственный конфликт в городе – крупный, с большим общественным резонансом, в который оказался втянут фотограф.

– Это точно, – согласился Вакулин и тут же покачал круглой головой. – Трудно в это поверить. Фантастика.

– В то, что фотографа убили из-за ролика в интернете? Я вот слышал, что за всей этой скандальной историей могло стоять третье лицо, у которого были некие основания желать судье неприятностей.

– Третье лицо? – Вакулин весьма карикатурно изобразил непонимание.

– Казанский, из администрации, – подсказал ему капитан Первоцветов. – Такие ведь слухи тогда по городу бродили.

– Это лишь слухи.

– Но вы сами тогда… Александр Александрович, я уже тогда понял, что в Горьевске слухи ловят, словно радаром.

– Эхолотом от дна, – усмехнулся Вакулин и налил себе стопку водки из початой бутылки с «плечиками».

– Вы здешний старожил, ведете бизнес в городе, кому, как не вам, знать таких людей, как председатель городского суда и замглавы местной администрации? – задушевно спросил полковник Гущин.

– Сливной бачок из меня сделать хотите?

– Мы расследуем убийство. Денис Нилов убит. Я официально прошу вас оказать помощь следствию.

– Да я не против, только я ничего такого-всякого про них не знаю.

– Но все же что-то ведь вам известно – по слухам городским, по интуиции, вы умный человек, бизнесмен. Бизнес не ведут вслепую, ведь так? Всегда нужна какая-то дополнительная информация. Они конфликтовали – судья Репликантов и Казанский?

– Вроде да, черная кошка промеж них пробежала.

– По какой причине? Какое-то уголовное дело? Конфликт интересов?

– Я слышал лишь, что к увольнению Репликантова на пенсию Казанский мог руку приложить. У него связи. Хотя, с другой стороны, Репликантов вроде как сам ушел. Ему за шестьдесят уже.

– Причиной конфликта стал какой-то процесс в суде?

– Вроде нет.

– А что тогда могло быть? Дочь судьи владеет свинофермой, но фактически бизнес ведет он сам. Может, это вызвало недовольство городской власти?

– Нет, на это сквозь пальцы здесь смотрят. Это судейские могут претензии предъявлять, а здешним что? Зачем?

Катя видела, что тон Вакулина – поначалу наигранно простецкий, грубоватый – слегка изменился.

– Может, в личном плане? У вас здесь прокурор застрелил из ревности начальника ГИБДД, любовника жены. Может, и между судьей и Казанским тоже…

– Хотите сказать, что они любовники? Голубки? – захохотал Вакулин, снова превращаясь в «Шур Шурыча». – Ну, вы даете, полиция! Ох, прямо до слез насмешили. Казанский и точно ходок – правда, по части баб. Подбирает себе с умом. А у Репликантова супруга умерла много лет назад. Так что и тут пальцем в небо. Хотя насчет личного…

– Что? Нам любая информация в плюс.

– Они к одному обществу принадлежат.

– К одному кругу общения?

– Нет, к одному обществу – историческому, при музее нашем, – выпалил Вакулин. – Оба историей интересуются.

На лице Гущина было написано разочарование.

– Хобби, что ли?

– Вроде да. Так до ссоры дошло. До скандала публичного.

– Скандала? Еще одного?

– Это раньше было. Давно. Я толком не знаю – только что в городе говорили. Мол, на вечере во время какого-то музейного мероприятия они сцепились чуть не до драки. Репликантов Казанского во лжи обвинял и в этом… в обмане… нет, в подлоге, в искажении истории. Сейчас все как помешались на этом. Как болезнь, вирус. Вот и они заразились. Казанский вроде чего-то там искажал или извращал.

– Чего извращал? – Гущин спросил это скучно. Беседа явно пошла не в том ключе, какой он хотел.

– Понятия не имею.

– Ладно, ясно. Последний вопрос к вам: вы после истории с роликом в интернете с фотографом Ниловым общались?

– Да, – Вакулин кивнул. – Мне для документов фотографироваться надо было, в паспорте менять фото – а то банк по фотографии двадцатилетней давности отказывается узнавать, и для загранпаспорта нового я тоже фотографировался у него. А куда денешься – в городе одно фотоателье. А документы нужны.

– И когда это было?

– Для загранпаспорта – в сентябре. А в паспорте фото велели менять три недели назад. Он хороший фотограф был, аккуратный. Дело свое знал. Старался. Жалко парня. – Лицо Вакулина было серьезным и одновременно равнодушным.

Катя уже успела отметить, что в Горьевске именно так реагируют на чужую смерть – лицемерно и отстраненно. Но это – примета времени. Хотя в Горьевске она отчего-то особенно бросается в глаза.

Глава 11

Вымерший род

До музея от отеля «Горьевские дали» можно было дойти пешком. Однако Катя настояла, чтобы они вернулись в отдел за Анфисой.

– В музей надо идти с ней, Федор Матвеевич, – доказывала она в машине. – Анфиса больше нашего про фотографии знает. Она может такой вопрос задать, который нам и в голову не придет.

– Анфиса Марковна завтра или уже сегодня сядет в эту вашу финтюфлюшку на колесах, и адье! – возразил Гущин.

– И с кем мы останемся? – спросила Катя. – Вы контейнер во дворе ОВД почаще вспоминайте, Федор Матвеевич. И пустые кабинеты. И не тешьте себя надеждой, что все ваши начальственные ЦУ здесь кинутся моментально исполнять. Некому стало исполнять. Кто явится на ваш зов? – спросила она с непередаваемой интонацией из «Властелина колец». – Эльфы? Люди?

– Контейнер с подарками я не забыл. В смысле морального климата это многое объясняет. «Жучок»-прослушку ведь в кабинете в любом месте можно поставить – не только в подарке или наградном предмете. И все это знают. Про гнусные-то времена я все чаще слышу – и от самых разных людей, из самых разных слоев. Полиция последняя была, где об этом заговорили. Но это еще не