Ловушка для падающей звезды - Наталья Андреева

Кстати, Эдик в это время тоже объявился, и Фиса тут же нашла с ним общий язык. Еще бы! Шантель почувствовал, что пахнет жареным. Эти двое кого угодно могли свести сума. Лев Антонович старался теперь как можно реже бывать в собственном доме, потому что Фиса щебетала без умолку, ведя с Колей бесконечные пустые разговоры.

— Ну почему меня так назвали? Почему? Анфиса! Ха!

— А как бы ты хотела?

— Красиво хотела. Вот одну девочку в нашем классе назвали Анжеликой. Красиво, да? А я бы хотела, чтобы меня назвали Инфантой.

— Фиса, это смешно.

— И вовсе это не смешно! Если у нас будет мальчик, я назову его Шарлем.

— Фиса!

— И не спорь. Еще я хочу платье с длинным— предлинным шлейфом, чтоб метра три, нет, лучше четыре, белые перчатки до локтей, и чтобы на нашей свадьбе была куча знаменитостей. Правда, что ты их позовешь?

— Фиса!

— Ну правда, да? Правда? Я просто умираю с них. И все мои приедут! Тетя Паша, дядя Сева, Манька, соседка, Вовка из параллельного, я с ним целовалась в двенадцать лет. И пусть все лопнут. От зависти. А что ты мне подаришь?

— А что ты хочешь?

— Машину!

— У тебя же прав нет.

— Ну и пусть! Говорят, что сейчас все можно купить. Ты только скажешь ментам, что ты Коля Краснов, тебе сразу же все дадут.

— Но права нужны тебе.

— Подумаешь!…

…Когда однажды вечером Лев Антонович крался в свою комнату, он услышал тихий шепот:

— Француз. Эй…

— Коля?

Золотой мальчик сидел на диване со стаканом в руке. Шантель взялся за сердце:

— Ты что, пьешь?!

— Представляете, она хочет назвать мальчика Шарлем, — хихикнул Коля.

— А что? — Лев Антонович присел рядом с ним на диван. — Шарль Николаевич Краснов. По-моему, неплохо звучит.

— Смешно! А девочку Инфантой.

— Инфанта Николаевна? Остроумно.

— Что это, Лев Антонович? Что?

— Девочка из деревни. Провинциальная Золушка, которая мечтает попасть в высший свет. Ей кажется, что чем непонятнее, тем красивее. Что красота происходит не от доступной всем простоты, а от недоступных наворотов.

— Это пройдет. Она еще ребенок.

— А вот тут ты ошибаешься. Фиса всегда останется Фисой, будет ей шестнадцать лет или все сто. Есть такая порода женщин: потенциальные дуры, — поморщился Шантель. — Потому что умные девочки слушаются старших и учатся на их ошибках, а дурочки не устают повторять собственные. Она и повзрослев по-прежнему будет покупать бархатные платья, чтобы ходить в них на рынок за картошкой, и джинсы с блестками для балов.

— Что плохого в джинсах с блестками? — вяло отмахнулся Коля. — Это модно.

— Это в первую очередь непрактично. Все блестки при первой же стирке остаются в стиральной машинке и пачкают остальное белье. Избавься от нее.

— Что вы такое говорите? Как?

— Избавься. Пусть едет в свою деревню, к маме, к братьям, к сестрам. Пусть они всей оравой растят твоего ребенка, только подальше отсюда. Мы будем высылать деньги. Много денег. Но не вздумай ее кому-нибудь показывать.

— Но ей только шестнадцать лет! Она несовершеннолетняя! И теперь беременна.

— Да, это проблема. Представляю, какая буча поднимется в газетах! Некстати все это.

— Она свадебное платье собралась покупать. И кольцо. Я должен купить ей кольцо.

— А жить? Где вы собираетесь жить?

— Лев Антонович…

— Ты представляешь во что превратил мою жизнь? — тоскливо сказал Шантель. — Мне-то это все за что?

— Я люблю ее. Наверное.

— Ты все равно с ней разведешься. Только прежде кончишься как артист. Знаю, проходили. Я тоже был женат. На известной певице. И чем кончилось? Сначала она смотрит тебе в рот, соглашается с твоим мнением целиком и полностью, потом начинает иметь свое, потом считает его единственно правильным, а чем кончается? Под одной крышей живут два совершенно чужих человека, каждый при своем мнении.

— Фиса не певица.

— Она наверняка захочет ею стать. Поверь, я знаю женщин. Эдак через полгодика она начнет канючить. Захочет спеть с тобой дуэтом, — усмехнулся Шантель.

— Нет!

— Коля, избавься от нее. Избавься. Подумай. А я спать хочу.

* * *

Но у Фисы была железная хватка. Она начала на всех людей, от которых зависело ее будущее, такую энергичную атаку, что Льву Антоновичу пришлось уйти в глухую оборону. К тому же на репетициях вновь появился Эдик.

— Репертуар — дерьмо, — первым делом заявил он. — Фантики от конфет. Шантель хочет свести все к поп-року, а это отстой. Что ты делаешь, Коко!

— Вот и я говорю, — тут же вклинился в разговор Олег. — Надо переходить в виртуальную реальность. Создать себе рисованные псевдонимы, оживить с помощью мультипликации и спрятаться за ними. Писать музыку и размещать ее в Интернете. Но другую музыку. Мы вообще можем не давать вживую никаких концертов, только записывать диски. А то пашем, как слоны, пашем, никакой личной жизни. И вообще за Интернетом будущее. А это все дерьмо, Эд прав.

— Ничего подобного, — тут же не согласился с ним Леня. — У человека любовь, как вы не понимаете? Он и поет про любовь.

— И скоро свадьба? — спросил Эдик.

— Дурак будет, если женится, — высказался Олег.

— Правильно сделает, — тряхнул льняными кудрями Леня.

— Фиса — классная девчонка, — заявил Эдик.

Лев Антонович так и ждал продолжения фразы: «… а от Француза надо избавиться». Но маленький барабанщик пока промолчал. Меж тем слухи ползли. Наконец отреагировал и Фонарин:

— Я слышал, с Колькой какая-то девчонка живет. Жаль.

— Почему? — вздрогнул Шантель.

— Жениться ему пора. Девушку хочу сосватать.

— Девушку? Какую девушку?

— Видишь ли, Лева, мы с Эвой решили разбежаться. Я должен как-то устроить ее судьбу. Сляпаю для нее передачку на ТВ, что-нибудь типа «Музыкального оборзения». То есть, обозрения. Будет о музыке базарить. О певцах там всяких, о тусовках.

— Ева научилась говорить? — слегка оторопел Лев Антонович.

— Ну, читать-то она не разучилась! Напишут все, что положено, ты, Лева, не переживай, она повторит, девочка умная. Помогут, подскажут. Были бы деньги, а карманы под них отыщутся. Так я об Эве: женился бы на ней Колька, классная была бы парочка! Он при деле, да и она с приданым. А?

— Почему тебя так заботит ее судьба, не понимаю? Ну разбежались, ну денег дал.