Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Когда она поднимает подушку, на пол со стуком что-то падает. Опустив глаза, Мерседес видит сумочку Джеммы с блестками и брелоком в виде крохотной бриллиантовой кошечки. «Странно. Я думала, она будет аккуратнее после вчерашнего». Она поднимает ее и заглядывает внутрь. Все то же самое: паспорт, ингалятор «Вентолин», коричневая перламутровая помада и пара презервативов в золотистой упаковке. «Ей это пригодится», — думает она. Но время неумолимо бежит вперед, и, пока дом не проснулся, Мерседес предстоит еще много дел.

Она кладет сумочку на видное место — на небольшой зеркальный столик у подножия лестницы — и возвращается спасать диван.

Они спускаются вниз поздним утром — медленно, по одному. Татьяна в длинном, до пола, халате и мужчины: неряшливые, нечесаные, небритые — все, кроме принца, который щеголяет в привычной форме из узких брюк и блейзера, будто провел ночь, сложенный в коробку. Мерседес сама распаковывала его вещи и знает, что у него в шкафу висят десять совершенно одинаковых костюмов и шестнадцать идеально наглаженных рубашек, завернутых в папиросную бумагу. Но после приезда он только один раз сменил трусы. Ходячая метафора: отполированный снаружи, грязный внутри.

Мэтью неуклюже ковыляет к столику у бассейна и целует в висок дочь. На нем махровый халат и трусы, над поясом которых свисает круглое волосатое брюхо.

— Яйца, — говорит он, — и тост. И кофе.

— Как приготовить яйца, сэр? — спрашивает Мерседес.

— Господи, ну не знаю, — отвечает он. — Удиви меня. — Потом поворачивается к Татьяне и спрашивает: — Ты что-нибудь поешь?

— Ты платье мое видел? — отвечает она.

— Она немного набрала после примерки, — говорит Джейсон Петтит и ухмыляется.

— Иди к черту, Джейсон, — срывается на него Татьяна.

Его губы опять расплываются в ухмылке. Мешки под глазами этим утром у него больше похожи на мошонки. Сегодня ему точно понадобится та мазь от геморроя, что лежит у него на раковине в ванной на случай появления фотографов из журнала «Хелло!».

— Все хорошо? — спрашивает Мэтью.

— Отлично. Все уже погрузили на борт, — отвечает Татьяна.

— Мистер Петтит, вам что-нибудь принести? — спрашивает Мерседес.

— Черный кофе, — отвечает Джейсон, — омлет из белков и тост без глютена.

После чего бросает на Татьяну взгляд из серии «видишь, как надо?», который явно приводит ее в ярость.

— Я буду тост, — говорит на это она, — не только с глютеном, но и с маслом. К нему прошутто и инжир.

Джейсон Петтит поднимает брови и утыкается в свой неизменный айфон.

— В котором часу начинаем? — спрашивает принц.

— А какая у нас там каюта? — интересуется Мэтью Мид.

— Моя, — отвечает Татьяна, после чего поворачивается к принцу. — Начнем в десять. На восемь у нас на террасе «Медитерранео» заказан большой столик.

— Девочки тоже будут?

— Разумеется.

— Если, конечно, вообще смогут передвигаться… — мерзко хихикает Джейсон Петтит. Тут же осекается на полуслове и хмурится. — Черт, опять эта долбаная «Дейли Мейл».

— Что случилось? — спрашивает принц.

— Обычный злобный треп. Вот же черт.

— Ха! — восклицает Татьяна. — Если бы они только знали.

Все мужчины чуть поворачивают в ее сторону головы.

— Кстати, Мерси, дорогая моя, в комнате охраны надо прибрать. А то вчера ночью мы там немного посидели.

Ее накрывает волна облегчения. Теперь не нужно прибегать к уверткам. Татьяна только что в тысячу раз упростила ей задачу.

— Когда будешь готова, дай мне знать, я тебя туда впущу, — добавляет Татьяна.

— Да, конечно, — с улыбкой отвечает Мерседес.

Девочки появляются ближе к обеду. Ханна, Вей-Чень, Сара: легкие пляжные шорты с топиками в цветочек и коротенькие кимоно. Волосы спутаны, в уголках глаз еще прячется сон. Мерседес слышит их на лестнице, и настроение у них не радостное.

— …на такое не подписывалась… — доносятся до нее слова Вей-Чень.

— Да ради бога, — отвечает ей Сара, — а ты думала, они отвалят двадцать кусков просто так? Легкий перепихон и быстрый минет? Это тебе, блин, не благотворительная организация.

— Да, но… — начинает Ханна.

— Ну все, хватит. Силой тебя никто не похищал. К тому же, насколько я понимаю, это был гвоздь программы, и дальше все будет только легче.

— Буду надеяться.

— Завтра на рассвете все выходят в море на яхте Старика, — говорит Сара, — так что…

— Черт, но я чувствую себя как кусок дерьма, — жалуется Вей-Чень. — Такое ощущение, словно совсем не спала. Кто-то из вас помнит, как ложился в постель? Я совсем не помню.

— Да, — отвечает Сара, — такое и правда отнимает все силы.

Спустившись ниже по винтовой лестнице, они видят у ее подножия Мерседес, надевают «рабочие» лица и кричат:

— Доброе утро!

— Доброе утро! — отвечает она. — Остальные собрались у бассейна.

— Слава богу, — шепчет Ханна, но тут же машинально улыбается.

— Вам что-нибудь принести? — спрашивает Мерседес.

— Я бы убила за чашечку кофе, — отвечает Ханна.

— «Дайкири»! — хором восклицают Сара и Вей-Чень.

— Джемма еще спит?

Удивленно хмурятся бровки.

— Да нет… — отвечает Ханна. — Я думала, она уже встала. А внизу ее нет?

— Не знаю, я ее не видела, — отвечает Мерседес и ищет глазами сумочку, которую оставила на столике.

Однако там ее уже нет.

— Я хочу фисташек, — говорит Мэтью.

Мерседес согласно кивает. Конечно, у нас есть фисташки, как раз на случай, если внезапно вам их захочется.

— Отличная мысль! — восклицает принц. — Принесите тогда и мне.

— Конечно, сэр, — отвечает она.

— Мне тоже, — добавляет волосатый кинопродюсер, а когда она вежливо кивает, добавляет: — У меня такое ощущение, что я израсходовал все запасы белка.

Мужчины взрываются хохотом.

Три небольшие тарелки и еще три пустые для скорлупы, иначе она месяцы будет попадаться меж камней дорожек. «Хотя это уже не моя проблема», — думает Мерседес, ставя их на поднос и добавляя еще парочку, зная, как любит обезьянничать вся эта публика. На душе у нее какая-то странная легкость, которая даже пьянит. Она чувствует, как новое будущее становится все более отчетливым.

Девочки садятся рядочком на краю бассейна и опускают в воду ноги. У Вей-Чень на бедре огромный синяк, Ханна без конца тянет руку к затылку и крутит шеей, будто пытаясь вправить на место позвонок.

Когда Мерседес ставит перед актером блюдце, он смотрит на него с таким видом, будто она только что на него пернула, и восклицает:

— Да господи!

Татьяна безразлично поднимает глаза и тут же отводит в сторону, не спросив, в чем дело. Джейсон Петтит буравит Мерседес взглядом и кричит:

— Унесите немедленно! Я что, просил фисташек? Нет! А раз так, то уберите эту гадость! Вы что, хотите меня убить?

Мерседес ставит блюдце обратно на поднос, улыбается ему милейшей улыбкой и говорит:

— Вообще-то я не прочь, сэр.