Молот Тора - Уильям Дитрих

Ствол упавшего ясеня походил бы на мощную стену, такую же высокую и длинную, как легендарные стены Константинополя, но падение и пожар раскололи эту аномально быстро выросшую колонну на множество искореженных обломков. В их зияющих провалах скопилась дождевая вода. По моим предположениям, этот гигант быстро перегниет, и трудно сказать, появится ли когда-нибудь вместо него нечто столь же грандиозное. Ведь у новой поросли уже не будет особого влияния электричества и накапливающего заряд молота. Корневой котлован может стать озером, само дерево удобрит почву, и сгоревшие луга вновь покроются цветущими травами. И тогда не останется и следа от своеобразного Эдема Бладхаммера. Или то, что случилось, можно назвать Рагнарёком? По случайной ли прихоти произошло такое светопреставление в здешнем раю?

Рунический камень уцелел, во время этого страшного катаклизма все про него забыли. Бушевавший вокруг пожар не причинил ему вреда. Через пару поколений, когда исполинское дерево превратится в прах, он, возможно, останется единственным доказательством правдивости моей истории.

Не пострадал и бердыш моего норвежского друга. Намида взялась за его рукоятку и в странном оцепенении потащила топор за собой, словно забытую детскую куклу.

Едва не падая от изнеможения, мы брели вдоль поверженного дерева и вдруг заметили нечто странное, слегка прикрытое еще вывороченными из земли и спутанными корнями Иггдрасиля.

Рухнувший гигант извлек из глубин не только свою корневую систему с изрядным пластом земли и гранитные валуны размером с повозку сена, смотревшиеся в его толще как орехи в тесте. По корневому пласту уже струилась дождевая вода, и в итоге эти камни тоже обвалятся. Но помимо них мы увидели то, что заставило нас содрогнуться и задуматься, не нависло ли над этим местом божественное проклятие.

Кроме бивней древних мастодонтов с паутиной корней сплелись человеческие останки, бурые кости почти не отличались по цвету от окружавших их древесных. Плоть и волосы давно истлели, но погребенные доспехи свидетельствовали о том, что те люди не были индейцами. Четко выделялись порыжевшие от ржавчины щиты. В круге поднятой почвы также просматривались остатки древних кирас, мечей, кольчуг и шлемов. Мы обнаружили скандинавских первооткрывателей! Некоторых из них, очевидно, похоронили в полукруге около посаженного четыреста пятьдесят лет тому назад молодого саженца, подсоединенного к электрическому устройству в подземном склепе.

— Останки воинов, — сказал я Намиде.

— Рыжеволосых чужеземцев, — откликнулась она, разглядывая уцелевшее вооружение.

— Да. Таких же бледнолицых, как я.

— Так далеко от родной земли.

— Магнус, наверное, сказал бы, что истинную родину они рассчитывали обрести здесь.

— Как странно, почему белый человек вечно странствует в поисках заветных земель? Жить ведь можно в любом месте этого мира. Райский сад будет там, где ты его посадишь. Почему белые люди отправляются в такие дальние путешествия, почему они так неистово стремятся завладеть новыми землями?

— Чтобы обрести мир и счастье.

— Белым людям надо создавать счастливый мир там, где они родились.

— Тамплиеры были воинами. Такими же, как викинги. Такими же, как племена оджибве и дакота. Таковыми они были, есть и, наверное, будут. Именно воинственностью мужчины отличаются от женщин.

Но, в сущности, я не старался ничего объяснять, а с нарастающим волнением разглядывал запутавшиеся в корнях скелеты и ржавые доспехи. Не спрятано ли с ними богатство?