Эмили из Молодого Месяца. Искания - Люси Мод Монтгомери

Зато она переживали и другие часы — часы восторга и внутреннего озарения, которые делали прекрасным прошлое и будущее, часы, когда она ощущала в себе неиссякаемые творческие силы, подобные неугасимому пламени, редкие, великие мгновения, когда она чувствовала себя богоподобной, совершенно счастливой и лишенной любых желаний. А еще всегда рядом был ее собственный мир, мир мечты, куда она могла убежать от однообразия и одиночества, чтобы вкусить необычное, сладкое, безоблачное счастье. Иногда воображение помогало ей ускользнуть назад, в детство и пережить там восхитительные приключения, о которых она постеснялась бы рассказать реальному взрослому миру.

Ей нравилось много бродить в одиночестве, особенно в сумерки или при лунном свете, наедине со звездами и деревьями, лучшими из всех возможных спутников.

— Я не могу спокойно сидеть в четырех стенах, когда за окном лунная ночь. Я должна встать и выйти из дома, — пыталась она объяснить тете Элизабет, не одобрявшей этих поздних прогулок. Тетю Элизабет все еще тяготило сознание того, что мать Эмили убежала из дома. Да и вообще, бродить в темноте — это так странно. Ни одна другая девушка в Блэр-Уотер не бродила в темноте.

Как хороши были прогулки по холмам в сумерки, когда всходили звезды — одна за другой, образуя громадные созвездия, чудесные образы из мифов и легенд! И восходы луны в морозные вечера, восходы, такие красивые, что от их красоты Эмили было больно, и шпили островерхих елей на фоне пламенных закатов, и еловые рощи, темные и таинственные… И как приятно было расхаживать взад и вперед по Завтрашней Дороге! Не по июньской Завтрашней Дороге в легкой дымке цветов и нежной молоденькой зелени, не по октябрьской Завтрашней Дороге в великолепии пурпура и золота, а по Завтрашней Дороге снежных, неподвижных зимних сумерек, по белой, таинственной и молчаливой тропе, где все вокруг было полно волшебства. Эмили любила Завтрашнюю Дорогу больше всех других дорогих ее сердцу мест. Духовное наслаждение, которое приносили эти прогулки наедине с мечтами, никогда не вызывало пресыщения, его холодное очарование никогда не наводило скуку.

Если бы только рядом был друг, с которым можно поговорить! В одну из морозных ночей Эмили проснулась и обнаружила, что ее лицо залито слезами, а спускающаяся к горизонту яркая голубоватая луна холодно смотрит на нее сквозь покрытые ледяными узорами окна. Эмили приснилось, что из рощи Надменного Джона до нее донесся знакомый свист Тедди: три милые, давние птичьи нотки, условный сигнал их детских лет, и она с радостью побежала к роще через сад. Побежала, но не смогла найти Тедди.

— Эмили Старр! — страстно сказала она сама себе. — Чтобы я никогда больше не видела, что ты плачешь из-за какого-то сна!