Новогодний подарок - Джанни Родари

class="p1">Дело было летом — в самый сезон гроз и радуг. Вах! гуляла по лугам вместе с другими коровами, и контакт с ней был, очевидно, заразителен, потому что каждый раз, как только на небе появлялась радуга, непременно находилась еще какая-нибудь корова, которая — ап, ап, ап! — начинала жевать ее. Случалось порой, что коровы оказывались у противоположных концов радужной арки, и каждая — ап, ап, ап! — принималась уплетать свой конец. Тогда радуга ломалась пополам, и туристы, всегда готовые восхищаться красотами природы, ужасно огорчались.

— Это безобразие! Это провокация! — возмущались они. И с подозрением смотрели на хозяина гостиницы.

Между тем коровы, начиная опять же с Вах!, которая во всем шла впереди своих подруг, вдруг с головы до хвоста окрасились в самые разные цвета. Появились коровы в голубой горошек, коровы в крупную шотландскую клетку и в совсем мелкую клеточку, в крапинку и в полосочку — всех семи цветов, опустившихся с неба. Люди не знали, что сказать и что сделать, только хватались за голову. Синьор ветеринар, чтобы не ударить в грязь лицом, взял отпуск и уехал в Линьяно Саббьядоро — на курорт «Золотые пески».

Угадала, в чем дело, и сказала об этом синьору Вальтеру красавица Эльза.

— Коровы едят радугу? — с изумлением переспросил он. — Я верю тебе, красавица Эльза, потому что, как я уже говорил, у меня серьезные брачные намерения в отношении тебя. Но не говори больше никому об этом, а то люди решат, что ты сошла с ума, и престиж кооператива сильно пострадает.

— Ты не веришь мне, дорогой Вальтер, потому что я женщина, а все важные открытия, как известно, делают мужчины.

— С тех пор, как существует этот мир, всегда были грозы, радуги и коровы, но между ними никогда не было никакой путаницы.

— Но всегда же что-то случается в первый раз, — заметила красавица Эльза. — Понаблюдай при случае за своей Вах!, а потом скажешь мне.

Два дня спустя разразилась великолепная гроза. Синьор Вальтер захватил зеленый зонтик и отправился на луг, где Вах! спокойно стояла под ливнем и, как видно, совсем не собиралась линять.

— Надо бы действительно посмотреть, что тут происходит, — решил синьор Вальтер. Но ему пришлось порядком подождать, пока громы и молнии ушли в другую долину, и в облаках блеснул еще совсем мокрый первый луч солнца.

— Сейчас, конечно, появится радуга, и посмотрим, что будет делать Вах!.

Но радуга, которая, очевидно, не была заинтересована в эксперименте, не появлялась. Впрочем, ее появление после грозы вовсе не обязательно. Иногда она бывает, а иногда — нет. Тут нет никаких правил. Природа поступает, как ей вздумается. И не всегда разумно.

Синьор Вальтер открыл зонт и, не спуская глаз с Вах!, стал терпеливо ждать, уже почти не сомневаясь, вернее, уже будучи почти уверенным, что красавица Эльза посмеялась над ним. Но вдруг…

Вдруг Вах! подняла голову и замычала, словно приветствуя солнце, которое величественно выплыло из-за туч. Затем что-то появилось у нее изо рта — то ли пена, то ли какая-то нить, то ли облачко… Да, да, это было цветное облачко, нечто вроде знамени, которое стало подниматься все выше и выше в небо. Вах! как ни в чем не бывало попросту выплевывала радугу, и та уходила в небо, раскидывая свою дугу прямо перед синьором Вальтером по направлению к солнцу. И почти сразу же после этого все коровы в долине тоже выпустили в небо великолепные радуги, каждая свою. И пока они стояли так, открыв рты, то есть пасти, чтобы выпустить все цвета, их шкуры полиняли и вновь обрели нормальный цвет — не стало горошков, клеточек, полосок, ромбов, квадратов.

— Вальтер, Вальтер! — Красавица Эльза звала его и бежала навстречу. — Я же говорила тебе! Смотри, какое чудо!

— Вообще-то ты говорила, что коровы едят радугу, а не выпускают ее в небо…

— Ладно, не придирайся! Смотри лучше, какая красота!

На небо смотрели все — красавица Эльза, синьор Вальтер, односельчане, широко раскрыв глаза, смотрели туристы. Среди них был профессор Бломберг из Гейдельбергского университета. Поучительным тоном он сказал:

— То, что вы видите, дамы и господа, невероятно, попросту смехотворно! Объяснение этого природного явления впервые сделал монсиньор Де Доминис из Спалато в 1590 году, затем Картезио в 1637 году и Ньютон в 1704 году. Радуга — это результат преломления, отражения и дифракции света в каплях дождя. Она наблюдается, когда солнце освещает завесу дождя, расположенную на противоположной от него стороне неба, и исключает какое бы то ни было активное вмешательство рогатого скота. И я призываю вас, господа, из уважения к монсиньору Де Доминису, Картезио и Ньютону не верить своим глазам и не поддаваться влиянию таких глупых и не имеющих никаких академических титулов животных, как коровы из Випетено.

Закончив свою речь, профессор Бломберг грозно посмотрел вокруг, словно готов был немедленно поставить плохую оценку по поведению любому туристу, который посмеет ослушаться его. Между тем коровы продолжали посылать в небо свои радуги, и в нем возникло невероятное переплетение фантастических мостов, красочный геометрический лабиринт — ну прямо услада для глаз!

— Какая красота! — не уставала восхищаться красавица Эльза. Она разволновалась и стала еще красивее.

Синьор Вальтер подумал про себя: «Сейчас или ни когда!»

— Эльза, красавица Эльза, выйдешь за меня замуж?

— Выйду, — ответила Эльза наконец, — выйду, если поведешь меня погулять по радуге. Но, может быть, только при этом условии.

Мистер Каппа и «Обрученные»

Было десять часов утра. Шел урок литературы. Со старым учителем Ферретти ученики обычно вполне разумно использовали эти драгоценные пятьдесят минут. Они обменивались через парты и даже через ряды парт записками самых различных размеров на самые животрепещущие темы. Например, о немецком кино в период между двумя войнами, о футболе, о бурном росте числа мотоциклистов на японских островах, о любви, о деньгах (заключая пари на мороженое или сдобную булочку), о книжках-картинках, сигаретах и так далее. Но все сильно изменилось с тех пор, как старого учителя сменил новый — синьор Феррини. Он сразу дал понять, что для него литература — это действительно урок литературы, а сама литература — это прежде всего «Обрученные».[7] И вот теперь они сидели и пыхтели над изложением по этому роману.

Синьор Феррини, вооружившись девятихвостой плеткой, ходил по классу и заглядывал в тетради, желая убедиться,