Лаура и тайна Авентерры - Петер Фройнд

Лаура почувствовала, как ее наполняет уверенность. С глубоким вздохом она расправила плечи. Потом отпустила повод и причмокнула губами. Конь пустился вскачь. Он несся прямо на озеро, с каждым прыжком разгоняясь все быстрее и быстрее. Лаура слышала громкий топот копыт; ветер, растрепавший ей волосы, все сильнее свистел в ушах. Вскоре Ураган летел уже с такой скоростью, что все вокруг слилось в единый поток.

Когда они достигли кромки воды, Лаура зажмурилась. Она почувствовала, как Ураган с силой оттолкнулся от земли, — и в этот момент увидела свет. Все вокруг превратилось в один сверкающий вихрь, слышен был только его оглушительный свист. Лауру пронзило такое ослепительное сияние, что она почувствовала, как сама становится частичкой света. Ощущение земного притяжения, а также пространства и времени оставило ее. Лишенная своей земной оболочки, она парила в бесконечном световом потоке.

Спустя какое-то время — как долго длился их полет, Лаура не знала — она почувствовала толчок и поняла, что Ураган приземлился на острове. Девочка раскрыла глаза, так и есть: Ураган действительно стоял у кромки воды на небольшой поляне, со всех сторон окруженной густым кустарником. Конь чувствовал себя превосходно, он даже не запыхался после такого фантастического прыжка.

Лаура оглядела непролазные заросли и заметила в них небольшой просвет. В одном месте чаща расступалась, открывая узенькую тропинку, ведущую вглубь острова. Там, в самом его центре, возвышалась огромная светящаяся колонна, уходящая в далекую бесконечность. В середине светового потока виднелась фигура рыцаря в белой одежде. Он, очевидно, поджидал там Лауру, так как, заметив ее, взмахнул рукой и подал ей знак поторапливаться.

Лаура спрыгнула на землю и с кубком в руках побежала к колонне. Но в тот момент, когда ее ноги коснулись земли, первый луч солнца вспыхнул над горизонтом. Ночь зимнего солнцестояния закончилась. Колонна на глазах потускнела, светящийся над островом туман рассеялся, а ветви кустов и деревьев опять сомкнулись, так что тропа, ведущая к световому столбу, исчезла и на ее месте снова образовалась непроходимая чаща.

Лаура оцепенела от ужаса. Из глаз у нее хлынули слезы и закапали на кубок Озарения. Девочка испытывала жгучее чувство стыда.

Она опоздала.

Она не справилась со своей задачей. Это конец!

Параваин испуганно отшатнулся, когда Магические врата у него на глазах померкли. Они еще какое-то время продолжали слабо светиться, как будто из последних сил отчаянно пытались обмануть жестокую судьбу, но в конце концов испарились в воздухе.

Параваин словно окаменел. Ему показалось, что силы, все до единой капли, вдруг оставили его. Он чувствовал только усталость.

Свинцовую, мертвецкую усталость.

Прошла целая вечность, прежде чем он развернулся и своей обычной размашистой походкой зашагал назад к Белым рыцарям, которые ждали его на краю долины.

С каменными лицами они смотрели ему навстречу. Ни один из них не проронил ни слова, но их предводитель прекрасно знал, что было у них на душе.

Параваин чувствовал себя обязанным как-то утешить своих людей. Но разве можно было утешить их, когда в ситуации не было ничего утешительного? Произошло самое страшное — Авентерра должна погибнуть!

Параваин вскочил в седло и молча поднял руку в знак того, что они отправляются в обратный путь. Он пришпорил коня и направил его в сторону Геллиниата. Последние моменты жизни ему хотелось провести с близкими людьми — Элюзионом и Морвеной.

Белые рыцари последовали за ним. В своей бесконечной печали они даже не заметили, что Аларика не было вместе с ними.

Лаура продолжала в оцепенении стоять на месте. Она смотрела на кубок, который держала в руках, и все еще не могла осознать, что опоздала. Это неправильно, так не должно быть. Не может быть, чтобы все было кончено.

Но Магические врата закрылись, и кубок Озарения теперь опять долгое время не сможет попасть на Авентерру. Как же тогда доставить туда целебную воду?

Лаура подняла голову и посмотрела на солнце, которое медленно выплывало из-за горизонта. Как странно — хотя на небе не было ни облачка, свет его был необычно тусклый и слабый, как будто лучам, прежде чем они достигали земли, приходилось пройти сквозь невидимую завесу. Неужели Вечная Пустота, уничтожающая все живое, уже начала вступать в свои права? Неужели Хранитель Света уже скончался от ран? Но это значит, что профессор Моргенштерн тоже умер!

Лаура уже хотела в отчаянии опуститься на землю и просто ждать того, что неминуемо должно было произойти, как вдруг в голове у нее, словно падающая звезда на ночном небе, неожиданно промелькнула яркая и отчетливая мысль.

«Ну конечно, конечно, так и есть! Нужно хотя бы попробовать!»

Она снова вскочила в седло и тихо прошептала на ухо своему коню:

— Вперед, Ураган. Вперед, как можно быстрее!

Ураган вскинул голову, раздув ноздри, шумно вздохнул, возбужденно заржал и понесся прочь с такой скоростью, что только земля и камни полетели из-под копыт.

Свечи тихонько потрескивали в опочивальне Элюзиона. Хранитель Света неподвижно лежал на постели. Лицо его было бледно как смерть.

Морвена сидела на стуле рядом с ним, держа его за руку. Его пульс был настолько слабый, что целительница знала: несмотря на то что он все еще продолжает дышать, жить ему осталось совсем недолго, скоро он покинет их и перенесется в царство теней.

За большим окном опочивальни висел черный туман. Он был настолько густой, что сквозь него ничего не было видно. А ведь ночь давно уже закончилась, и должен был наступить день. Но Геллиниат по-прежнему был окутан глубокой мглой. Ледяной холод просачивался в комнату через щели рам и оседал на стенах сверкающим инеем.

Морвена не чувствовала холода, который как будто хотел заморозить ее живьем. Все ее мысли были посвящены умирающему, а в душе теплился слабый лучик последней надежды — она надеялась, что Параваин уже в пути и везет в Геллиниат кубок Озарения.

Из тронного зала послышались гулкие шаги. Они приближались, сердце Морвены колотилось все сильнее и сильнее. Она поднялась со стула, напряженно глядя на дверь.

Наконец дверь распахнулась, и Параваин вошел в опочивальню. Глаза Морвены тщетно искали кубок — руки рыцаря были пусты. В знак приветствия он молча склонил голову, поднял пустые руки и снова бессильно их уронил.

Целительница почувствовала, что силы покидают ее. Она снова опустилась на стул и спрятала лицо в ладонях. Тело ее сотрясалось от горьких рыданий — она оплакивала конец Света.

Аврелиус Моргенштерн, мертвенно-бледный, лежал на постели. Дыхание его превратилось в тихий предсмертный хрип. Мэри Морган склонилась к нему, промокнула салфеткой губы и вытерла пот со лба. Но умирающий ничего этого уже не замечал.