Муха и самозваный принц - Евгений Некрасов

— И при этом ругались по-английски?

— Непонятка, — согласился Володя. — Если Сейран с гор, то где он по-английски научился?.. А хочешь, я у них самих спрошу?

— Спроси. Обязательно спроси! — Маше пришло в голову, что если Сейран учился русскому языку там же, где английскому, то, может быть, «девка» ему кажется нормальным обращением. Выходит, она, Маша, набросилась на бедного горца из-за единственного слова, которое тот повторил за кем-то, как попугай. Если, конечно, Сейран горец.

Володя подвел ее к столику. Поклонился маме и поблагодарил Михалыча за предоставленную возможность пообщаться с Машей, как будто брал ее напрокат.

Под впечатлением от его манер мама замурлыкала «Господа юнкера, кем вы были вчера?». А Михалыч спросил:

— Ты знаешь, с кем разговаривала?

Маша ответила, что Володя водил ее познакомиться с родителями, которые, возможно, и не родители, а бабушка с дедушкой. Но знакомства не получилось, разговора тоже, потому что говорили они одни. Странные люди. Им кажется, что их все знают.

— Кому надо, знают. Здесь все боятся обидеть Амирова, нефть у него, — припомнил Михалыч, видно, еще расстраиваясь из-за отобранного люкса. — А Севостьяновы — это десять амировых, двадцать амировых: и нефть, и газ, и лес — короче, Сибирь, а в последнее время еще и часть дальневосточной рыбы.

Маша совсем успокоилась и стала ждать Андровского, но зам по безопасности не показывался. Она прошла по всем четырем залам ресторана. Познакомилась с пухлыми, как дочь, Надюхиными родителями. Издалека улыбнулась Амирову. Нефтяные принцы заметили Машу. Эльчин, показывая на нее глазами, стал ябедничать отцу, а Сейран уставился в стол. Чудной парень. Когда ехали в ресторан, все время смотрел на Машу. Ответишь взглядом — отвернется…

Андровского не было. Похоже, сотрудники ужинали в другое время или в другом месте.

Может, оно к лучшему? Маша себя знала. Сегодня при мысли об Андровском у нее губы пляшут от ярости. А завтра подслушивающее устройство под потолком станет просто опасной мебелью вроде стула со сломанной ножкой. Знакомую опасность можно обойти: на стул не садиться, при «жучке» не секретничать. Пускай Андровский думает, что ему все известно о Маше. А перед отъездом она вместе с ключами от номера сдаст портье «жучок» и попросит передать заму по безопасности. С приветом от внучки генерала Алентьева.

Жаль, нельзя будет посмотреть, как вытянется породистая физиономия Андровского.

На обратном пути, в автобусе, к Маше подсел Володя, как бы нечаянно оттерев уже готовую плюхнуться на сиденье Надюху. Колбасная принцесса из мстительности устроилась сзади и всю дорогу дышала им в уши.

Ни о чем важном в таких условиях говорить было невозможно, зато неожиданную важность приобрел недавний разговор в ресторане, которому Маша тогда не придала значения. Обстановка была неподходящая. Кругом питаются, человек под руку отводит тебя к маме и говорит: «Пришлось соврать, что ты мне нравишься». Разумеется, если он сам признается, что соврал, то ни о чем особенном речи быть не может, несмотря даже на то, что человек похож на крашеного перекисью Киркорова. И ты так же не всерьез спрашиваешь: «А на самом деле?» — «На самом деле тоже, но давай не смешивать, против Эльчина я бы крокодилу помог». И это ясно: не мог же человек сказать: «Нет, ты мне не нравишься, я такой уродины в жизни не видал», тем более, что это неправда.

Но теперь, когда Володя сидел рядом, в сказанном раньше появилась доля серьезности. Было «Пришлось СОВРАТЬ, что ты мне нравишься», а стало «Пришлось соврать, что ТЫ МНЕ НРАВИШЬСЯ». Не исключался и третий, неопределенный вариант: «ПРИШЛОСЬ соврать, что ты мне нравишься».

Расстались, даже не попрощавшись. Володю окликнул из бара незнакомый парень, он сказал: «Извини, мы с ним год не виделись» и ушел обниматься и болтать. А Маша, наскоро простив Надюху за настырность, поплелась к ней обсуждать все смысловые оттенки фразы «Пришлось соврать, что ты мне нравишься».

У колбасной принцессы она просидела до полуночи. Напряженная дискуссия с примерами из художественной литературы и личной практики привела к общеизвестному выводу, что все мальчишки гады. Ну что ему стоило прямо сказать: «Ты мне нравишься»?!

Маша доплелась до своей комнаты, мечтая об одном: рухнуть на кровать Тургенева, и пусть не успевшие спрятаться клопы пеняют на себя.

Но заснуть ей пришлось нескоро.