Вниз по волшебной реке - Эдуард Успенский

На берегу широкой Молочной реки стоял царский дворец.

Было жарко. Жужжали мухи. От жары молоко кое-где скисало, и в затонах получалась простокваша.

Во дворце тихо. Все обитатели попрятались где-то от невыносимого солнечного зноя.

И только в тронном зале было прохладно. Царь Макар сидел на краешке трона и смотрел, как прислужник Гаврила неторопливо натирал полы.

– И как ты трёшь? Как ты трёшь? – закричал царь. – Кто ж так полы натирает? А ну дай мне! Я тебя враз обучу!

– Нельзя, ваше величество, – степенно ответил Гаврила. – Не царское это дело – полы натирать. Увидит кто – разговору не оберёшься. Вы уж сидите, отдыхайте себе.

– Тьфу ты! – вздохнул Макар. – И что это за жизнь у меня? Топором работать нельзя – несолидно! Полы натирать нельзя – неприлично! Ну скажи мне, Гаврила, есть мне житьё в этом доме?

– Нет, – ответил Гаврила, – нет вам житья в этом доме!

– Ну, а скажи мне, Гаврила, видел ли я в жизни чего-нибудь хорошее?

– Не видели, ваше величество. Ничего вы не видели.

– Нет… если подумать, – сказал царь, – то что-нибудь хорошее-то было.

– Ну… если подумать, – согласился Гаврила, – тогда было. Это понятно. – И он снова зашаркал щёткой.

– Эх ты, «было – не было»… Слова путного от тебя не услышишь! Вот брошу всё, – продолжал царь, – и уеду в деревню к бабушке. Буду рыбу ловить на удочку. Пахать, как все люди. А вечером на завалинке буду песни играть. Эй, Гаврила, – приказал царь, – подай мне сюда балалайку!

– Нельзя, ваше величество, – ответил тот. – Не положено вам на балалайке играть. Не царское это занятие. Я вам гусли дам. Хоть весь день бренчите.

Он снял со стены гусли и, шлёпая босыми ногами, подошёл к царю. Макар поудобнее устроился на троне и запел:

В тёмном лесе, в тёмном лесе,

В тёмном лесе, в тёмном лесе,

Залесью, залесью…

Распашу ль я, распашу ль я,

Распашу ль я, распашу ль я…

Тут он остановился.

– Эй, Гаврила, что я распашу-то?

– Пашенку, ваше величество, пашенку.

– Ах да, – согласился царь и допел:

Пашенку, пашенку,

Я посею, я посею,

Я посею, я посею…

Эй, Гаврила, что я посею-то?

– Лён-конопель, ваше величество. Лён-конопель.

– Лён-конопель, лён-конопель! – повторил Макар и приказал: – Эй, Гаврила, спиши мне слова на бумажку. Уж больно песня хороша!

– Так я ж неграмотный, ваше величество.

– Верно, верно, – вспомнил Макар. – Ну и темнота в моём царстве!

В зал вошёл царский писарь Чумичка.

– Ваше величество, вся боярская дума собрана, – сказал он. – Вас одних ожидают.

– Э-хе-хе! – вздохнул царь. – А волшебное зеркало готово?

– Всё в порядке, ваше величество, можете не беспокоиться!

– Тогда пойдём! А всё-таки знаешь, Чумичка, – важно произнёс он, надевая корону, – быть царём так же плохо, как и не быть царём!

– Прекрасная мысль! – воскликнул писарь. – Я обязательно запишу это в книжечку!

– Глупость это, а не мысль! – возразил Макар.

– Не спорьте, ваше величество! Не спорьте! Мне виднее. Это же работа моя – ваши мысли записывать. Для внуков. Для них каждое ваше слово – золото!

– Если так, пиши, – согласился Макар. – Да смотри ошибок не наделай, чтобы мне не краснеть потом перед внуками!

Глава 3
Боярская дума

Боярская дума гудела как улей. Бородатые бояре давно не виделись и сейчас делились новостями.

– А я в деревне был! – закричал боярин Морозов. – В реке купался! Ягоды собирал – калину, малину всякую!

– Подумаешь, деревня! – отвечал боярин Демидов. – Я вот к Синему морю ездил. На песке жарился.

– Ну и что твоё море? – возражал боярин Афонин. – Тоже невидаль! Я вот по Молочной реке на плоту плавал и то молчу! Сметаны наелся!

Но тут тяжёлые дубовые двери распахнулись, и в зал торжественно вошёл царь. В руке он держал свиток. Следом за ним появился писарь Чумичка с пером и чернильницей в мешочке.

– Тихо! Тихо! – стукнул посохом царь. – Ишь расшумелись!

Бояре притихли.

– Все в сборе? – спросил Макар. – Или нет кого?

– Все, все! – закричали бояре с места.

– Сейчас проверим. – Царь развернул свиток. – Боярин Афонин?

– Здесь, – ответил боярин Афонин, тот самый, который плавал по Молочной реке.

– Демидов?

– Вот я!

– Ладно. А Морозов? Скамейкин? Чубаров? Кара-Мурза?

– Присутствуют!

– Хорошо. Ну что ж. – Царь положил свиток. – А что-то я Качанова не вижу. Где он?

– А у него бабушка заболела, – объяснил боярин Афонин. Самый бородатый и поэтому самый главный среди бояр.

– То у него бабушка, то у него дедушка! – разгневался Макар. – Вот посажу его в чулан, у него все бабушки сразу выздоровеют.

В это время два стрельца внесли в зал волшебное зеркало и сняли с него покрывало. Царь подошёл к зеркалу и проговорил:

Ах ты, зеркало, мой свет,

Поскорее дай ответ:

Не грозит ли нам беда?

Не идёт ли враг сюда?

Зеркало потемнело, и в нём появился парень в белой рубахе.

– В нашем царстве всё хорошо! – сказал он. – И беда нам никакая не грозит. А вот неприятности имеются, даже целых две.