Принцесса и свинцовый человек - Серж Брюссоло

Впрочем, ладно, что-то я отвлеклась. Чем ближе мы подходили к городу, тем больше я замечала, что окружающий пейзаж разительно изменился. Каждый булыжник мощеной дороги блестел, как отполированный. Пыль напоминала золотую пудру, оперение птиц сверкало небывало яркими красками, а стоило какой-нибудь вороне открыть клюв, как из него начинала литься песня, которой позавидовал бы и жаворонок!

— Как декорации в театре, — пробормотал Себастьян. — Все какое-то ненастоящее. Слишком красивое, слишком большое, слишком...

— И все же оно реально, — констатировала я, срывая маргаритку размером с мою ладонь и с таким пьянящим ароматом, что от него начинала кружиться голова.

Когда мы очутились на окраине города, нам пришлось проталкиваться через многочисленные хороводы. Повсюду люди плясали, пели... и хохотали во все горло. Даже кошки, собаки и лошади следовали их примеру. Да-да, вы верно прочитали: кошки, собаки и лошади танцевали и смеялись... По крайней мере, именно так я истолковала движения животных и звуки, которые они издавали. От этого зрелища у меня мороз пробежал по коже.

— Они как будто все обезумели, — прошептал Себастьян. — Почему же мы не оказались в таком же состоянии?

— Наверняка потому, что мы чужеземцы. Но если мы задержимся в Королевстве настроений подольше, нас ожидает та же судьба. Просто организму нужно время, чтобы приспособиться к законам этого королевства.

Несмотря на всеобщее веселье, происходящее выглядело настолько странно, что поневоле вызывало тревогу. Я успела заметить, что некоторые люди, беспрерывно хохотавшие, уже начинали задыхаться от смеха — их лица приобретали жуткий синеватый оттенок, и они корчились на земле, хватаясь руками за горло. Другие просто падали в изнеможении, не в силах больше пошевелиться. Часть горожан уже просто лишились сознания, но даже упав в обморок, продолжали неосознанно смеяться. На них никто не обращал внимания, и плясуны то и дело беззаботно пинали их ногами. Грохот от множества ног, в такт ударяющих о землю, стоял просто оглушающий.

— Смотри! — показал мне Себастьян. — Эти люди водят хоровод уже так долго, что напрочь стерли подметки башмаков и разбили себе ноги в кровь! А самое худшее, что они этого даже не замечают. Как зачарованные...

И в самом деле, эта чрезмерная жизнерадостность наводила на мысль о наведенных кем-то чарах.

Опасаясь, как бы нас тоже не втянули в один из этих безумных хороводов, мы продвигались вперед, прижимаясь к стенам. Никому из нас не хотелось стать участником безудержного веселья, которое заставит скакать до полного истощения сил.

— Может, лучше повернуть назад? предложил Себастьян. — Вряд ли мы можем считать себя здесь в безопасности. Эпидемия счастья может поразить и нас тоже.

— Нет, — уперлась я, — давай дойдем до дворца, я хочу увидеть короля.

Как мне вскоре пришлось убедиться, это была далеко не лучшая идея...

С трудом протолкавшись через толпу, мы добрались до ограды королевского парка. Ликующие зеваки висели на ней чуть ли не гроздьями, в то время как сам монарх прохаживался по аллеям, заливаясь смехом. За ним следовала стайка придворных, все были в том же развеселом настроении. Меня поразил вид садовых шпалер и цветников: все цветы были просто огромными. Такими огромными, что в них появлялось что-то угрожающее. Заполонявшие прежде окрестности дворца вороны превратились в многоцветных попугаев, которые порхали среди деревьев, распевая приятными баритонами арии из опер.

— А мыши и крысы, снующие в подземельях замка, надо полагать, преобразились в горностаев и соболей! — хмыкнул Себастьян. — Только взгляни на дворец: крыша как будто из золота, а окна — из алмазов... Бред какой-то.

Я снова и снова задавалась вопросом, были ли эти превращения реальными, или мы все оказались во власти иллюзии, наведенной на нас состоянием короля. В конце концов, разве нельзя предположить, что король Кальдас, сам того не зная, является сильнейшим гипнотизером, который заставляет нас видеть мир таким, каким он его себе воображает? Увы, у меня не было никакой возможности проверить свои подозрения.

— Ладно, — вздохнула я, — пожалуй, я насмотрелась. Антонин ничуть не преувеличивал. Нет смысла здесь задерживаться, пойдем назад.

Именно в этот момент и пришла беда. Свернув с аллеи, король склонился над клумбой, чтобы сорвать розу и насладиться ее ароматом; сделав неловкое движение, он уколол палец о шип, и капелька крови сбежала по стеблю цветка. Окружающий мир отреагировал мгновенно. Король поморщился, чертыхнулся... и тут же солнце померкло, яркие краски цветников поблекли, попугаи вновь обернулись глухо каркающими воронами, цветущие кусты увяли...

Горожане в одно мгновение перестали веселиться, и город погрузился в тревожную тишину. Королевский дворец в одночасье растерял все золотое и алмазное великолепие и принял свой обычный вид весьма запущенного замка, с осыпающейся черепицей и недостающими стеклами в окнах.

— Бежим отсюда! — шепнул Себастьян, схватив меня за руку. — Дальше будет хуже. Только взгляни на Кальдаса!

Боль от укола стерла блаженное выражение с лица монарха. Он уже не смеялся, а хмурился от страдания и гнева. Его великолепные одеяния превратились в истрепанные лохмотья, и его придворные выглядели ничуть не лучше. Создавалось впечатление, что вместо напудренного парика каждый из королевских сановников нахлобучил себе на голову дохлую кошку!

Не задерживаясь более, мы двинулись в обратный путь. Люди на улицах оставили свои пляски и ошеломленно рассматривали собственные окровавленные ноги. Оркестры прекратили играть, а некоторые из детишек уже начинали хныкать.

Мы поспешили выбраться на окраину города прежде, чем печаль короля ударила по нам в полную силу.

Выходит, действие смешной истории, которую мы похитили из арсенала, и в самом деле подходило к концу. Чтобы перебить веселье короля, хватило всего одной розы и одного шипа.

— Зато Антонин будет доволен, — вздохнула я. — У него снова появится работа.

— Этот бездарный шут! — буркнул Себастьян. — Что ж, по крайней мере, он уберется с нашего двора. Мне уже надоело смотреть, как его шайка торчит перед нашей харчевней. Только постояльцев отпугивают!

Я ничего не ответила. Я уже заметила, что стоило мне упомянуть имя молодого трубадура, как Себастьян тут же начинал ревновать, и меня это, признаюсь, забавляло.

Мы ускорили шаг, потому что окружающая обстановка стремительно менялась... и не в лучшую сторону! Нам это было уже знакомо: безобидные кролики превращались в крыс, певчие птицы — в летучих мышей-вампиров и так далее. Мне хотелось поскорее добраться до нашего постоялого двора, пока все вокруг окончательно не разладилось.

— Вот не повезло-то! — ворчал Себастьян. — Все шло слишком уж хорошо. Хотелось бы знать, какие еще неприятности нам грозят.

В конце концов нам удалось добежать до нашей хижины прежде, чем дела пошли совсем плохо. Встревоженная бабушка Кэти поджидала нас на пороге.