Слон - Питер Карнавас

— Доброе утро, дети! — сказала мисс Марч. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули на каникулах.

Учительница была жизнерадостная и очень хрупкая особа. Казалось, достаточно одного дуновения ветерка, чтобы унести её прочь. На шее у неё висело бесчисленное количество бус, а в ушах покачивались пластиковые кольца, точь-в-точь как маленькие гимнастические обручи. На голове царил восхитительный беспорядок: из буйных джунглей ярко-рыжих кудряшек торчали заколки, цветочки, ленточки — всё это так и норовило вырваться на свободу.

Стол мисс Марч походил на её причёску.

Там возвышались груды папок и книг, валялись пачки бумаги, карандаши и ручки, калькуляторы и кубики с цифрами. Где-то в этой мешанине скрывались теннисный мячик и широкополая шляпа, которую учительница выуживала, когда была её очередь дежурить на игровой площадке, а на самой вершине всей этой кучи-малы чудом удерживалась неизменная ваза с увядшими цветами. Мисс Марч вечно ничего не могла найти у себя на столе, и учеников это всегда веселило.

— Кто знает, сколько лет нашей школе? — снова заговорила учительница.

Олли и Артур переглянулись и пожали плечами.

— Что, неужели никто не знает? — удивилась мисс Марч.

Вдруг руку поднял высокий мальчик с большими ушами.

— Ну, я не знаю, сколько именно лет, но то, что наша школа старая, — это точно, — сказал он.

— Как ты догадался, Кайл? — спросила мисс Марч.

— Мистер Бриггз говорит, что проработал здесь всю жизнь, а ему лет сто, не меньше.

Ребята засмеялись, но быстро умолкли, заметив, что учительница сохраняет невозмутимость. Правда, Олли успела увидеть, как дрогнул краешек её губ.

— Школе «Сидар-Хиллз» — школе, а не мистеру Бриггзу, — в этом году исполняется сто лет, — улыбнувшись, объявила мисс Марч.

Столь солидная дата привела всех в восторг. Класс дружно заулыбался.

— А потому, — мисс Марч набрала в грудь побольше воздуха, — в конце четверти мы будем праздновать день рождения школы!

Зазвучали радостные крики и аплодисменты. Мисс Марч дождалась, пока все утихнут.

— Школа у нас очень старая, так что и мы в этой четверти будем изучать старину — вещи, которые давно живут у нас дома. И потом на школьном празднике расскажем про них.

Мисс Марч легко, словно птица, подлетела к доске.

— Я буду первой. У меня для вас кое-что есть, — сказала она, и глаза её таинственно расширились, а голос стал тише, словно мисс Марч собиралась поведать секрет. — Это очень старая вещь. Очень старая и совершенно чудесная.

Ученики привстали из-за парт. У стены стояло нечто покрытое одеялом. Кстати, оно давно было там, но Олли заметила его только теперь.

Учительница взялась за край одеяла. Сейчас оно упадёт, и все увидят, что под ним скрывается.

— Эта вещь была сделана очень-очень давно, — сообщила мисс Марч и потянула за одеяло.

Дети заахали, зашептались, заулыбались.

— Велосипед! — воскликнул кто-то, как будто увиденное нуждалось в пояснении.

Но это был необычный велосипед: старый и чудесный, в точности как сказала мисс Марч.

— Этот велосипед подарил мне мой отец, — объяснила она, — а он получил его от своего отца. Велосипед очень-очень старый.

Учительница позволила ребятам подойти поближе. Они трогали шелушащуюся краску на раме и цепляли пальцами ржавые спицы, которые звенели, как струны на арфе.

— Вот такие вещи мы будем приносить в школу. — Мисс Марч не сводила с велосипеда блестящих от слёз глаз и даже похлопала его по рулю. — Поищите у себя дома старые и чудесные вещи, у которых есть своя история.

Олли глядела на старый сломанный велосипед. Девочка уже знала, что принесёт.

Ланч

На большой перемене Олли и Артур устроились позади школьного стадиона. Артур достал сэндвич с джемом и с любопытством заглянул в ланчбокс Олли. Её перекус был разложен по цветным коробочкам, в каждой — что-нибудь вкусное: фруктовый салат, йогурт в ярких разводах, домашнее песочное печенье.

— Вот бы мне такого дедушку, — вздохнул мальчик.

Олли улыбнулась и сунула в рот ложку йогурта.

Артур уныло принялся грызть корочку сэндвича.

— А знаешь, что я принесу? — спросил он. — У моего папы есть один старый музыкальный инструмент. На него нажимают, потом тянут, а он смешно гудит. Вот его и принесу.

На землю перед ними плюхнулся воробей, подхватил крошку и был таков.

— А я хочу привезти свой велосипед, — поделилась Олли. Лицо её застыло, взгляд был устремлён куда-то вдаль. — Если папа его когда-нибудь починит.

— Он ведь чинит машины, да?

— Да, — кивнула Олли. — Он всё чинит, для всех. Кроме меня.

Артур сунул сэндвич обратно в коробку, вынул оттуда яблоко и принялся ковырять его тёмный бочок.

— Слушай, Олли, — начал он, осторожно подбирая слова, — расскажи ещё про слона.

Девочка повернулась к Артуру и посмотрела в его большие карие глаза.

— Слона ещё кто-нибудь видит? — спросил снова мальчик.

Ложка с йогуртом замерла в воздухе.

— Нет. Только я, — с тихим недоумением призналась Олли. — Понимаешь, папа очень грустит. И уже давно. А я представила, что грусть — это большой серый слон, и он повсюду ходит за ним. Но вижу слона только я.