Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Алека Вольских

Поддерживающие Нила Лютова захохотали еще громче.

— Или так — «слон, которого будут учить держать волшебную палочку хоботом»? — тут он сам засмеялся, очень довольный шуткой. — Длинновато, конечно, ха-ха… зато вылитый ты…

Общий смех начал переходить в ржание, а Лютов уже оценивающе рассматривал Ромку.

— Тебе лучше взять свои слова обратно, — сердито сказал Ромка.

Лютов посмотрел на него как-то странно, как будто не понимал языка, на котором Ромка с ним говорит. Мила заметила, как Алюмина и Платина с подругами подошли ближе и стали прямо за спиной у Лютова.

— А ты вообще помалкивай! — скривив кислую мину, бросил Лютов. — Ты же третьего поколения, так? Черная кость. Всего лишь какой-то выскочка!

Пипа Суринамская на руках Алюмины неестественно громко квакнула, и это вызвало всеобщий хохот, еще более громкий, чем прежде, а Лютов продолжал:

— Твои родители, небось, от слова «ведьма» шарахаются, а при встрече с черной кошкой как очумелые хватаются за все пуговицы!

Компания за спиной Лютова держалась за животы от смеха, Платина громко хохотала от души, а визгливый смех Алюмины пугал огромную жабу в ее руках, так что она беспрерывно квакала, и это вызывало еще больший смех. И получалось так, что они вчетвером стояли посреди хохочущей толпы. Яшка справа от Милы горько вздохнул, а Ромка с другой стороны уже сделал шаг вперед, что-то собираясь сказать, но не успел.

— Зато родители на теток и других родственников их, как собачек, не бросают! — громко выпалила Мила, неожиданно для самой себя.

Глаза Нила Лютова удивленно застыли и уставились на Милу. Он выглядел так, как будто соображал, кто она вообще такая. Стоял, лишившись дара речи, и уже не думал смеяться. Толпа позади него тоже притихла.

— Ты уже надоел всем со своими дурацкими шутками, — продолжила Мила, чувствуя обиду за своих новых друзей и впервые в жизни разговаривая с такой смелостью. — Даже твои родители от тебя избавились, сплавив тетке!

Тишина в холле стала просто звенящей. Лицо Алюмины вытянулось так, что челюсть угрожала отвалиться на пол. Все, столпившиеся за спиной Лютова, теперь с интересом пялились на Милу. Даже Яшка с Белкой недоверчиво на нее косились. А Мила и сама не поняла, почему вдруг все это сказала. Само как-то вырвалось.

Лютов, в точности как минуту назад Ромка, шагнул вперед. Какую-то долю секунды растерянность на его лице сменялась удивлением, но потом глаза опять сузились, и он удостоил Милу таким злым взглядом, что у нее перехватило дыхание. Ничего не сказав и даже не глянув больше ни на кого, Лютов развернулся и быстрым шагом пошел к лестнице. Все в холле, кроме Милы и Ромки, следили, как он поднялся по ступеням и исчез в проеме второго этажа, ведущем к комнатам.

Первой в себя пришла Алюмина. Она, сильно сжав ни в чем не повинную жабу, взвизгнула и, повторив взгляд двоюродного брата, выдала:

— Ну… ты… просто… — потом опять взвизгнула и, громко топоча, помчалась по лестнице вслед за своим кузеном.

Мила посмотрела на Платину, ожидая, что старшая сестра тоже что-нибудь скажет в ее адрес, но Платина одарила Милу холодным, равнодушным взглядом и, кивнув подругам, отошла в другой конец холла.

Многие все еще поглядывали на Милу и тихо перешептывались.

— Ну ты даешь! — повернулась к Миле Белка с таким выражением на лице, как будто она увидела инопланетянина.

Под всеобщими взглядами Мила чувствовала, что не очень-то собой гордится.

— Я не хотела, — сказала она, глядя на своих друзей по очереди. — И не знаю, как так получилось. Просто… — Мила запнулась от неожиданной мысли. — Просто он мне кое-кого напомнил.

Она вдруг поняла, что Нил Лютов напомнил ей ее родственника — Степаныча, который имел на редкость злобный характер.

— Этот человек, наверное, не очень хороший, — сочувственно сказал Яшка.

Мила подняла на него глаза и согласно кивнула, хотя и не сразу.

— Да, не очень…

Вспоминать о нем, по крайней мере, было ужасно неприятно.

— Да ты просто молодчина! — раздался над Милой бодрый голос, и кто-то так сильно хлопнул ее по плечу, что у Милы подкосились ноги.

Альберт Векша потрепал волосы младшей сестры, а та в ответ недовольно скривилась и простонала:

— Бе-е-ерти!

— Этот подлец себе слишком много позволяет! — обращаясь ко всем, кто мог его слышать, заявил Берти. Он недовольно нахмурился. — Если бы не запрет матери махать кулаками… да еще на последнем курсе Младшего Дума — я бы ему морду так разукрасил!

Он хитро усмехнулся.

— Ну, если честно, я так и собирался сделать, — он посмотрел на Милу. — Но, пока я добирался с другого конца холла, пока всех растолкал, ты мастерски уложила его на лопатки, так что он струхнул и позорно ретировался.

Берти решительно хмыкнул.

— Ну, ничего. Я до него еще доберусь.

— Берти! — взмолилась Белка. — Мама тебя просила ни во что не вмешиваться. У тебя четвертый курс. Экзамены.

— Ага! — воскликнул Берти. — Она для этого ко мне Фреди нянькой приставила! Еще чего не хватало!

Белка насупилась.

— Ты без Фреди в Старший Дум не пройдешь. Если он тебе с подготовкой не поможет — ты обязательно провалишься.

— Свет клином не сошелся… — прыснул от возмущения Берти. — Есть и другие возможности…

— Какие такие возможности? — подозрительно покосилась Белка.

— Ой! Отстань! — отмахнулся Берти, отодвигаясь от сестры подальше. Он повернулся к Миле и, подняв вверх большой палец, энергично заявил: — Это было классно, Рудик! Запомни: ты заслужила мое пожизненное уважение.

— Спасибо, — прокряхтела Мила, все еще потирая ушибленное плечо, пострадавшее от руки Берти. После того как он громко произнес ее фамилию, Миле показалось, что невысокий худой мальчик, стоявший в нескольких шагах от них, обернулся и с интересом посмотрел на нее.

— И еще… — подал голос Яшка. — У тебя появился пожизненный враг.

Мила и все остальные вслед за ней обернулись к Яшке и вопросительно уставились на него.

— Ты о чем? — спросила Мила, моментально забыв о ноющем плече.

— Нил Лютов никогда не забывает обид, — страдальческим тоном вытянул из себя Яшка. — Мы же… я имею в виду — первородные… мы же все друг друга знаем. Ну… слышим разное… А у Нила родители — это больная мозоль. — Яшке было так трудно говорить, как будто он чем-то подавился и стеснялся откашляться. — В начальной школе… я имею в виду — в обычной школе… один мальчишка что-то сказал о родителях Нила, что они плевать на него хотели…

Яшка замолчал и тяжело вздохнул. Мила заметила, как Белка наклонилась к нему поближе, словно готовая постучать ему по спине, чтобы прочистить дыхательные пути.