Дети из Буллербю - Астрид Линдгрен

объявления», которые незаметно прикрепляют людям на спину булавкой. Мы нарезали много бумажек и нарисовали на них смешные фигурки. Потом мы написали на них: «Злой орангутанг», «Берегись, злая собака» и тому подобное. В комнате у Буссе и Лассе стоял ужасный шум. Мальчишки тоже писали «страстные объявления». Им помогал Улле.

Мы написали целую кучу объявлений, рассовали их по карманам и пошли спросить мальчиков, не хотят ли они поиграть с нами во дворе. А придумали мы это только для того, чтобы прицепить им объявления.

Мы помчались на норргорденскую лесопильню, стали карабкаться на доски и бегать по ним, стараясь прицепить друг другу объявление. Каждый боялся повернуться к другому спиной. Тут из дому вышла Агда, наша горничная. Она позвала нас завтракать. Лассе тут же спрыгнул с досок, догнал Агду и пошел рядом с ней, болтая всякую ерунду. Агда и не заметила, как он прицепил ей на спину листок бумаги, на котором было написано: «Ах, как я люблю тебя, Оскар!» Оскар — это наш работник. Когда он пришел завтракать, Агда ходила туда-сюда по кухне, а на спине у нее было написано: «Ах, как я люблю тебя, Оскар!» Оскар ударил себя по коленям и со смехом сказал:

— Вот и славно, милая Агда, вот это здорово!

А Лассе, Буссе и я захохотали во все горло. Тогда Агда вспомнила про объявления, пошарила рукой по спине, сорвала бумажку и бросила ее в печь. Она тоже засмеялась.

Мы поели, и я ухитрилась прицепить бумажку к куртке Лассе, которая висела на стуле. Он снял куртку и ничего не заметил. И когда мы вернулись на лесопильню, Лассе вскарабкался на доски. А на спине у него красовалась бумажка с надписью: «Какая жалость, что я такой балбес!» Вот уж мы посмеялись над ним! Ведь Лассе говорил, что никому не даст прицепить на себя объявление!

В страстной четверг мы, девочки, нарядились в пасхальных ведьм, и мальчишки тоже. Я надела клетчатый платок Агды, полосатый передник и длинную черную юбку. И взяла кочергу, чтобы ездить на ней. А Лассе взял из хлева большую метлу. Я помчалась на кочерге в Норргорден и отдала пасхальное письмо Анне и Бритте. В письме я написала:

«Веселой Пасхи желает вам старая ведьма, которая собирается отправиться на Блокуллу[11]».

Папа в это время сжигал сухие листья у нас в саду. И все пасхальные ведьмы принялись бегать там, прыгать через кучи тлевших листьев, делая вид, будто это Блокулла. В саду пахло настоящей весной, это потому, что жгли листья. Мы с Анной договорились пойти поглядеть, не проглянули ли голубые подснежники на нашем секретном месте за прачечной.

В пасхальный вечер мама с папой собирались поехать в гости к пастору в Стурбю. А Лассе, Буссе и мне было позволено пригласить Улле, Бритту и Анну на яичный пир. У нашей мамы ведь есть птичник, и потому у нас много яиц. Буссе думает, что почти все яйца несет Альбертина. Альбертина — это собственная курица Буссе.

— Ты, ясное дело, думаешь, что Альбертина может выстреливать яйца, как пулемет, — сказал Лассе своему брату.

Мы ели в кухне. На столе, покрытом голубой скатертью, стояли желтые пасхальные тарелки и ваза с березовыми веточками. Лассе, Буссе и я подкрасили яйца в красный, желтый и зеленый цвет. По-моему, яйца надо красить круглый год, ведь это так красиво! На яйцах мы написали стишки. На одном яйце было написано: «Яйцо для Анны вместо каши манной». Это сочинил Лассе. Но Буссе сказал, что это глупый стишок.

— Ведь никто и не собирался дарить им манную кашу.

— Никто не знает, вместо чего мы дарим эти яйца, — ответил Лассе. — Ты думаешь, стишок будет лучше, если сказать: «Яйцо для Анны вместо сметаны»?

Буссе ответил, что это тоже плохо. Но исправить стишок мы во всяком случае не успели, потому что пришли Бритта, Анна и Улле. Мы уселись за стол и принялись есть. Нам было очень весело. Мы соревновались, кто съест больше. Я смогла съесть только три яйца, а Улле слопал шесть.

— Альбертина — хорошая курица, — заявил Буссе, когда мы наелись.

Потом мы стали искать пасхальные яйца с конфетами, которые мама купила нам заранее. Лассе, Буссе и мне каждый год дарят на Пасху по большому яйцу, в котором много-много конфет. А в этом году мама сказала, что если мы согласны, чтобы нам подарили яйца чуть поменьше, то она купит по яйцу Бритте, Анне и Улле. И это будет для них пасхальным сюрпризом, когда они придут к нам есть яйца. Мы, понятно, согласились. Мама запрятала эти сюрпризы очень хитро. Мое лежало в шкафу, где у нас стоят кастрюли. Оно было серебряное с маленькими цветочками. Ах, какое оно было красивое! Внутри лежали марципановый цыпленок и много конфет.

Нам разрешили лечь спать когда захотим, ведь это был пасхальный вечер. Агда пошла гулять с Оскаром, и мы были одни во всем доме. Мы погасили везде свет и играли в прятки впотьмах. У нас есть своя считалочка, и мы стали считать: «Эппель-пэппель-пирум-парум». Первому водить выпало Буссе. Ой, до чего хорошее место я нашла! Я спряталась в зале у окна за шторой. Буссе прокрадывался мимо несколько раз, совсем рядом, но не заметил меня. Но самое лучшее место нашла Бритта. В прихожей стояли папины резиновые сапоги, а над ними висел большой плащ, в котором он возит молоко по утрам. Бритта влезла в сапоги и закрылась плащом. Под конец мы зажгли свет, стали везде искать ее, кричали: «Выходи!» — но она стояла тихо, как мышка. Как мы ни искали, найти ее не могли. Папины сапоги и плащ казались такими же, как всегда. Откуда нам было знать, что Бритта там прячется!

— Может, она умерла? — испуганно сказал Улле.

И тут в плаще кто-то захихикал, а после