Мальчики-охотники за удачей в Китае - Лаймен Фрэнк Баум

Притяжение было таким сильным, что, если бы шлюпка не была уже зацеплена за шлюпбалку, ее бы втянуло в водоворот; корабль, за борт которого я держался, задрожал каждым брусом, как будто в ужасе от увиденного.

Глава 2

Принц Кай Лун Пу

Поднявшись на борт «Чайки», я увидел удручающее зрелище. Палуба была забита отчаявшимися и возбужденными мужчинами и женщинами; они все за последние полчаса потеряли свое имущество, а многие – друзей и родственников. Бри варил котлы с кофе, потому что утренний воздух холодный, а почти всех этих людей вытащили из воды, и наши сердца были полны жалости к беднягам, мы пытались утешить их и подбодрить, насколько это в наших силах.

Столкновение произошло в двадцать минут шестого утра, и к шести все спасенные были на палубе «Чайки». Мы подобрали двести восемнадцать человек из трехсот двадцати семи пассажиров и членов экипажа злополучного «Катамата Мару». Сто девять человек, включая японских офицеров, сознательно оставшихся на корабле, погибли.

В девять утра на горизонте показался пароход «Нагасаки Мару» и в одиннадцать он подошел к нам. Я утверждаю это, несмотря на неточные отчеты в газетах, в которых говорится, что «Нагасаки Мару» присутствовал на сцене трагедии и помогал «Чайке» спасать потерпевших.

«Нагасаки Мару» принадлежал той же компании, что погибший «Катамата Мару»; всех спасенных быстро переправили на его борт; и это было хорошо, потому что наш корабль слишком маленький, чтобы везти всех с удобствами; к тому же мы не обязаны были делать больше того, что сделали. «Катамата Мару» шел в Японию, а «Нагасаки Мару» – в Сан-Франциско, поэтому он должен был оставить спасенных пассажиров и экипаж погибшего судна в Гонолулу, где их подберет корабль, идущий на восток.

Когда «Нангасаки Мару» отходил, все выжившие пассажиры собрались на палубе и благодарили нас криками, и этой благодарности нам было вполне достаточно.

Когда я стоял у поручня и смотрел на быстро уменьшающийся «Нагасаки Мару», Джо тронул меня за локоть.

– Ланч готов, Сэм.

Тут я вспомнил, что с раннего утра ничего не ел, кроме чашки кофе Брионии, поэтому быстро пошел вниз. Мы уже шли по курсу, и над головой ярко светило полуденное солнце.

В кают-компании собрались все офицеры корабля, за исключением второго помощника капитана старого Эли Трента, который был на вахте на палубе, и во время еды мы, естественно, обсуждали события утра.

Я почти закончил есть, когда наш стюард Нукс прошептал у меня над плечом:

– Китаец хочет увидеться с тобой, мастер Сэм.

– Какой китаец, Нукс? – удивленно спросил я.

– Раненый, мастер Сэм. Он в передней каюте.

Я вопросительно взглянул на отца.

– Мы взяли пассажира, Сэм, – сказал капитан, спокойно намазывая тост маслом. – Китаец, которого ты спас в катастрофе, знатный мандарин, принц или как-то еще, и он хочет как можно быстрей попасть в Китай, потому что тяжело ранен.

– Обычно мы ведь не берем пассажиров, – задумчиво заметил я, – но если этот парень ранен и тоскует по дому, наш долг сделать для него, что возможно.

– И это немного, – добавил грубоватый голос за мной, и врач с «Катамата Мару» сел за стол и принялся есть. Мы несколько мгновений молча смотрели на него. Потом я спросил:

– Ваш пациент очень плох, доктор…

– Гейлорд. Меня зовут Гейлорд. Я англичанин, хотя плавал на этом проклятом японском корабле. И мой пациент принц Кай умирает. Он больше никогда не увидит Китай.

– О! – воскликнул я, очень расстроенный. Остальные разделяли мои чувства.

– Его зажало между балками, – объяснил доктор Гейлорд, продолжая есть. – И хотя трое его слуг окружили его и пытались своей смертью спасти, принца зажало, и он, вероятно, проживет не больше одного-двух дней. Жаль, – добавил он, качая поседевшей головой, – потому что Кай Лун Пу был только что назначен одним из пяти вице-королей империи, он отличный молодой человек с многообещающим будущим. Возрождение Китая, джентльмены, связано с такими потомками знатных родов, обучавшихся в колледжах Англии и Америки. Они впитали современные, прогрессивные идеи и со временем отбросят древние предрассудки «Процветающей империи».

Он повернулся и внимательно посмотрел на меня.

– Это вы тот молодой человек, что вытащили нас из катастрофы?

Я кивнул.

– Принц уже дважды просил о встрече с вами. Эти образованные китайцы очень вежливы и щепетильны. Он не хочет умереть, не поблагодарив вас за небольшую услугу.

– Я должен идти один? – неуверенно спросил я.

– Да. Идите немедленно. С ним «Голова Смерти», – добавил враг с пренебрежительным фырканьем, которого я не понял.

Поэтому я неслышно повернул ручку двери каюты и вошел. Не очень приятно навещать умирающего, и я хотел как можно быстрей с этим разделаться.

Передняя каюта на «Чайке» большая, почти просторная, и мы ее тщательно подготовили на случай какого-нибудь важного гостя на борту. До сих пор она использовалась только раз, и я огляделся, чувствуя боль из-за того, что теперь это сцена смерти и что винить в этом можно несчастного китайца.

На стуле рядом с занавешенной койкой сидел китайский служитель, который поднялся на борт вместе с принцем и врачом. Я сразу понял смысл выражения доктора Гейлорда: лицо и выражение этого китайца были воплощением мистического ужаса перед смертью. Точнее было бы сказать – отсутствие выражения, потому что это лицо было неподвижно, как сама смерть, оно серо-зеленого цвета, и кожа плотно, как пергамент, натянута на скулы и вокруг тонких губ. Глаза темные и яркие, но в них ни разума, ни выражения, – глаза как стеклянные. Этот китаец чопорно одет в черный костюм из тонкого сукна лондонской работы.

Когда я вошел, служитель встал, как робот, отдернул с койки занавеску и что-то коротко сказал по-китайски.

Глава 3

Улыбаясь смерти

Я с почтительным поклоном подошел и обнаружил, что смотрю прямо в глаза раненому. И тут я удивленно вздрогнул, потому что молодой человек – почти мальчик, на мой взгляд, – смотрел на меня с улыбкой так радостно, словно встретил старого друга, пришедшего к нему на праздник.

Вспоминая о нем, я никогда не думаю о принце Кай Лун По как о китайце. Лицо, несомненно, носит черты его расы, но он был так старательно европеизирован и такой культурный, откровенный и приятный в поведении, что о нем можно думать только как об очень хорошем человека, которого повезло знать. Бедное искалеченное тело прикрыто покрывалом, а приятное, почти веселое выражение мальчишеского лица заставляет сомневаться в том, что он ранен, и мне показалось, что он нисколько не похож на умирающего.

– Вы