Повелители времени. Спасти Кремль - Елена Ленковская

Руслан Раевский, целый и невредимый, с самого утра без видимой цели болтался вокруг Кремля. В Кремле трещали барабаны и чувствовалось особенное оживление.

Сначала Руся тёрся неподалёку от Никольских ворот. Он прохаживался взад-вперёд и озабоченно грыз что-то, втянув лохматую голову в плечи. Время от времени он вытягивал шею и настороженно вглядывался в проезжающих через ворота наполеоновских солдат и офицеров.

Через какое-то время мальчик переместился к Боровицким воротам. Они были нынче открыты. Сквозь ворота в сторону Большого каменного моста уже тянулся обоз императорской квартиры. Значит, из Москвы будут выходить по Калужской дороге, безошибочно определил Руся. За месяц жизни в Москве ему удалось более-менее разобраться в городской топографии.

Сегодня, вслед за своим императором, почти вся стотысячная наполеоновская армия покидала Москву. Грохот колёс, топот ног, барабанный бой, возбуждённый гомон людских голосов, крики и ругань сливались в невообразимый шум.

Руся видел, как по мосту тянулись бесконечные обозы, вереницы экипажей, переполненные доверху повозки с провиантом и награбленным в Москве добром.

Глядя на навьюченных людей, на телеги, гружёные серебряными окладами, содранными с икон, на меха и ткани, сваленные прямо на лафеты пушек, Руся не удержался и желчно процедил:

— Сколько нахапали! Вы что же, думаете, всё это до дому довезёте?

Он не знал, что дисциплина в наполеоновской настолько ослабла, что даже «железный» маршал Даву перестал расстреливать ослушников, которые под разными предлогами старались подложить в повозки ценные вещи, захваченные в городе, хотя лошадей не хватало даже для артиллерии.

Что говорить! Французская армия, двигаясь по широчайшей Калужской дороге, по которой рядом могло свободно двигаться по восемь экипажей, не вышла полностью из города даже после целого дня непрерывных маршей. Она застряла в московских пробках.

Начинало смеркаться, когда Руслан вернулся в мастерскую на Сретенке. Мальчик отсутствовал с самого утра, но Карл Фридрихович уже привык к его долгим отлучкам.

Портной отложил шитьё, и поднял на Русю утомлённые от долгой работы глаза. Усталое лицо старика осветилось улыбкой. Он был рад тому, что мальчик вернулся.

— Ну, что?

— Весь день высматривал. Всё без толку. Францы уходят. Её не встретил. Решил — надо прямо в Кремль пробраться, — отрывисто проговорил Руся, раздеваясь и встряхивая отросшими кудрями.

Старик опустил глаза. Сумрачно поджав губы, узловатым пальцем погладил шов на ткани.

— Ну, я ещё не придумал, как… — поспешил добавить Руся, словно желая успокоить расстроенного новостью старика. — Кстати, Карл Фридрихович, этот ваш Аполлон Григорьевич у вас один такой?

— Да. А что? — вскинулся Шрёдер, подозрительно сощурясь.

— Да так, — Руслан махнул рукой, — фантазии одни пока. Я всё хотел спросить, как это вам в голову пришло смастерить такого красавца?

Старик ядовито хмыкнул:

— Мне пришло? Это всё твоя сестра… Она подарила мне замечательную идею о том, что можно соорудить надувного манекена.

Руся невольно расхохотался. Луша, продвигающая достижения технического прогресса в глубь веков. А про надувной матрас Луша, интересно, этому восприимчивому человеку намекала? Или, например, про швейные машинки? Да, это тема… Можно было бы этих Аполлонов Григорьевичей как пирожки печь. Эх, была бы у меня целая армия манекенов… И чтоб они ходили сами, как деревянные солдаты Урфина Джюса. О, они же летать могут, манекены-то, если их водородом заполнить! Только это сложно, да и опасно. Нам, даже вдвоём с Карлом Фридриховичем, с водородом, пожалуй, не справиться.