По следам Почемучки. Рассказы и сказки - Олег Флавьевич Кургузов

– Где же твой новый австрийский костюм? – строго спросила мама.

– Ерунда! Я выучил новую цыганскую песню, – сказал папа.

И спел нам песню.

Шкаф

Мы купили новый шкаф. С ящиками, дверцами и ручками. Шкаф как шкаф. Но лучше старого.

– Куда же девать старый? – спрашивает мама.

– А мы его с балкона сбросим, – говорит папа.

– Да, на голову управдому Федоскину, – говорит мама. – Может, хоть это чуточку встряхнёт его, и он вспомнит, что обещал заменить нам кран.

Я испугался за управдома Федоскина. Он хоть толстый и ленивый, но добрый. Выбежал я на улицу и встал под нашим балконом. А тут как раз Федоскин идёт. Я и говорю:

– Федоскин, вы здесь не ходите. Папа собирается шкаф с балкона скидывать.

– Это ещё что такое? – кричит Федоскин. – По какому праву?

А я и говорю:

– Шкаф-то совсем старый, никуда не годный.

– Старый-то он старый, – рассуждает Федоскин. – А по голове хлопнет не хуже нового. Это самое настоящее хулиганство. Надо протокол составлять и штраф взимать.

Федоскин ушёл составлять протокол, а я ещё постоял немного, подождал, пока шкаф с балкона вылетит. Но он всё не вылетал и не вылетал.

Тогда я прихожу домой и говорю:

– Что ж вы шкаф-то не скидываете? И Федоскин уже ушёл…

– Ха-ха-ха, – смеются мама и папа. – Неужто ты и вправду думал, что мы шкаф сбросим? Это шутка.

Тут к нам заходит управдом Федоскин с милиционером.

– Нечего смеяться, граждане, – говорит он. – Сейчас штраф взимать будем. Готовьте ваши денежки.

– Это была шутка, – говорит папа. – Ребёнок не так понял.

– А вот чтоб неповадно было так шутить, мы вас и оштрафуем, – отвечает Федоскин. – А то ребёнок опять что-то неправильно поймёт и в ваше отсутствие всю мебель честным людям на головы повыкидывает.

Мама заплатила штраф, и Федоскин с милиционером ушли восвояси. Папа стал совсем грустный и говорит:

– Штраф не за дело заплатили. Если бы за дело, не так обидно было бы.

– А давай за дело? – говорю я.

Папа подумал, подождал, пока уйдёт мама, и говорит:

– Давай!

И мы с папой скинули шкаф вниз.

Ух, как он летел! Ух, как он грохнул! Развалился на фанерки, досочки и планочки.

Тут к нам снова заходит управдом Федоскин. Он смущённо улыбается и говорит:

– Может, и вправду это шутка была? Со шкафом, то есть?

И отдаёт штраф обратно.

– Чего уж теперь, – грустно говорит папа. – Шкаф мы уже, того…

– Ну, тогда другое дело, – успокаивается Федоскин. – А то я уж подумал, что обидел вас.

– Садитесь-ка лучше пить чай, – приглашает мама.

Папа и управдом Федоскин садятся и пьют чай.

Трамплин

…Ну вот, опять начинается! Только я ложусь вечером спать – сразу море снится. Волны колышутся и кровать в разные стороны качают:

– Блюм-блюм… Блюм-блюм…

И я засыпаю среди голубых волн.

А утром мне просыпаться надо. А мне опять море снится. Только теперь я на песочке лежу и с солнышком обнимаюсь. Оно такое тё-ё-ёплое и ко мне прижимается.

– Вставай, соня, – говорит мне мама. – Всё на свете проспишь.

А я лежу.

– Подъём! – кричит папа. И дует в кулак, как в трубу: – Ту-у-у, ту-ту, ту-ту!

А я лежу.

Они меня поднимают и волокут в ванную умываться. Потом волокут за стол завтракать. И говорят:

– Когда, наконец, ты станешь самостоятельным ребёнком?!

А я очень хочу стать. Чтоб по утрам самому подниматься. Раз-два и на ногах! Я хочу, чтоб мне утром приснился трамплин, с которого на лыжах прыгают.

Целый вечер трамплин рисую. И на стену вешаю напротив кровати. Чтоб утром рисунок увидеть и сразу вскочить, как спортсмен с трамплина:

– Вжиу-у-у!

Утром я открываю глаза и вижу трамплин на стене. Потом снова глаза закрываю, и мне кажется, будто я качусь с трамплина.

– Вжиу-у-у!

И я лечу.

– Вставай, соня! – говорят мне родители.

Мама берёт меня за одну руку, папа за другую. Они думают, будто я в кровати лежу. Они даже не знают, что я с трамплина лечу. И взлетают вместе со мной.

Мы летим по небу, как три журавля. Два больших и один маленький.

– Эй! – кричит встревоженный папа. – Ты что это задумал?!

– Я летаю! – кричу я.

– Когда дети во сне летают – они растут! – кричит испуганная мама. – А нам страшно!

– Не бойтесь! – кричу я. – И вы подрастёте вместе со мной!

– Мы уже отвыкли от этого! – кричат мама с папой. – Давай назад! Домой!

И я поворачиваю домой.

А потом мы завтракаем овсяной кашей. Мама и папа смотрят на меня со всей строгостью.

– В следующий раз, когда вздумаешь летать, предупреждай! – говорят они.

Как мы ходили за грибами

– Ау! – закричала мама.

– Ау! – закричал папа.

– Ау! – крикнул я.

Мы кричали все вместе. И ничего не было понятно.

– Так не пойдёт, – сказал папа. – Будем кричать на счёт «три» и все раздельно. Раз-два-три, – скомандовал он.

– Ау! – откликнулась мама.

– Раз-два-три, – снова посчитал папа.

– Ау! – откликнулся я.

Потом папа скомандовал сам себе и тоже аукнулся.

– Всё, – сказал он. – Первая тренировка окончилась. Можно разойтись и отдохнуть.

Мы с мамой стали отдыхать. Нам предстоял поход за грибами.

Ещё рано утром папа сказал:

– К любому делу надо подходить со всей ответственностью. Поэтому будем отрабатывать кое-какие грибные навыки.

И мы стали аукаться.

А потом папа поставил на пол деревянный грибок, на котором мама штопала носки, и завязал себе глаза платком. Он ползал по полу на коленках и бормотал:

– С открытыми глазами всякий сможет найти гриб, а попробуйте вот так…

Сначала папа опрокинул стул, потом этажерку с книгами, потом телевизор.

Пока мы всё приводили в порядок, пришло время обеда. Мы быстренько пообедали, вышли из дома и поехали в лес на автобусе. На опушке папа построил нас с мамой и сказал:

– Генеральная тренировка. Раз-два-три!

– Ау! – кричала мама. И мы с папой тоже кричали.

Но тут из лесу вышел гражданин с бородой и строго сказал:

– Ну, чего раскричались?! Всё зверьё распугаете!

– Нам грибы нужны, – говорит папа.

И мы пошли искать грибы. Хотя искать было нечего. Во всём лесу ни одного гриба.

– Ну, вот, – сказал я. – Мы распугали и зверей, и грибы.

– Все грибы уже собрали до нас, – сказала мама. – Не надо было с утра заниматься чепухой.

А папа говорит:

– Зато мы подошли к делу со всей ответственностью. Приобрели грибные навыки. Теперь нам не страшны никакие трудности.

По