Сверхприключения сверхкосмонавта - Валерий Владимирович Медведев

воротам». Заглянула к хоккеистам: «Харламов, еще пас, еще пас. Г-о-о-л!» Человек плывет. Почему не тонет? Смотрю: «Раз-раз-раз-раз!» Зашла в цирк: «Гоп-ля! Еще раз!» Заглянула в балетное училище, а там: «И-и-и раз! И два! И три! И — еще раз!» «Давай, давай! — говорил бульдозерист, нажимая на рычаги. — Еще давай!»

«Чудеса!» — подумала я, догадываясь, что в слове «раз» есть что-то волшебное. «Раз, два, взяли! Раз, два, взяли! Еще раз взяли! Еще раз!» И тут я все поняла. Вот они, волшебники, и вот они, волшебные слова: ЕЩЕ РАЗ, ЕЩЕ РАЗ! И так мне захотелось тут же самой стать волшебником! ЕЩЕРАЗОМ! Я взяла и стала сочинять свою волшебную песенку. Потому что какой может быть волшебник без песенки?

Получалось так: я ЕЩЕРАЗ, волшебник, и в добрый час я помогаю всем, кто от неудачи льет слезы, а работать надо весело, не напоказ, чтоб никто не удивлялся, а при этом, конечно, повторять: «Еще раз, еще сто раз, еще тысячу раз…» Песенки не получилось.

«Никакой я не волшебник, — подумала я, прочитав все это. — Какая же это песенка, когда все так нескладно?» А потом вспомнила, что надо еще раз, и еще, и еще сто раз попытаться стать волшебником. И вдруг, может быть, в двухсотый еще раз у меня из-под пера полились стихи:

«Я, волшебник ЕЩЕРАЗ,

Помогаю в добрый час

Тем, кто с первой неудачи

Растеряется и плачет.

Чтоб в работе и за книжкой

Дело спорилось у вас,

Говорите все мальчишки,

И девчонки и мальчишки:

«Еще раз! Еще раз!»

Веселей работай снова,

Повторяя каждый раз

Два моих волшебных слова:

«Еще раз! Еще раз!»

Между прочим, пока Аня Брунова исполняла по системе Станиславского свою сказку про волшебника ЕЩЕРАЗА, я, конечно, не терял времени даром и, как всегда, занимался сразу четырьмя делами: правой рукой в кармане сжимал теннисный мяч, носком левой ноги ритмично прижимал теннисный мяч к полу, решал кроссворд (по горизонтали: 12. Плата за перевозку груза водным путем. 13. Щипковый инструмент. 15. Курорт в Крыму. 17. Вулканическая горная порода, употребляемая как строительный материал) и размышлял о методе физических действий.

Оказалось несколько неожиданным и для меня самого, что я разбираюсь не только в системе Станиславского, но и еще в одном методе, применяемом режиссерами в работе с артистами, — этот метод называется методом физических действий. И заключается он вот в чем, но это так… грубо и ориентировочно: в отличие от системы Станиславского, которая приводит актера к правильному внешнему состоянию через правильное внутреннее состояние, то есть через внутреннее к внешнему. Метод же физических действий старается через правильное физическое поведение актера привести его к нужному внутреннему состоянию, то есть, наоборот, через внешнее к внутреннему…

— Иванов, ну, как тебе сказка про волшебника ЕЩЕРАЗА? — спросил Кутырев.

— Всех бы вас, — сказал я, помедлив, — к пираньям во время отлива… всех… кроме Ани… А так, ничего, ничего, я немного доволен.

— Иванов немного доволен! Иванов немного доволен! Иванов немного доволен! — пронеслось по залу и по сцене.

— Но потом, когда… имейте в виду… но, несмотря на… это, я разрешаю, только я не очень-то разобрал, по какой все-таки системе вы работаете? Борис, кстати, о стыке театральных наук… Вы, конечно, не знаете, что кроме системы Станиславского, в работе с актерами есть еще так называемый метод физических действий, — меня так и подмывало все-таки прочитать этим начинающим и ленивым и нелюбопытным людям лекцию о методе физических действий.

— Юрий Евгеньевич! Не губи мою режиссерскую карьеру, — взмолился Борис Кутырев, — ты же обещал не разряжаться?

— Не знаешь — не берись, не можешь — не борись, — прошептал я одними губами и решил про себя: «Ладно, погублю я этого Кутырева, но потом! Позже!.. Чтобы не занимался бессистемно театральным искусством!»

— И так в твоем присутствии бог знает что происходит, — продолжал жаловаться Кутырев. — Жонглер раньше не ронял ни одной булавы, а сегодня, в твоем присутствии, он ни одной булавы не поймал. Актеры не выполнили ни одной из поставленных перед ними сценических задач. Кроме Ани…

— Как, разве выступал жонглер? — удивился я.

Выступление жонглера я и вправду как-то не заметил, поглощенный своими мыслями.

— Слушай, Брунова, у меня есть к тебе серьезный разговор, ты ко мне зайди.

— Когда? — спросила Аня.

От такого моего предложения она так растерялась, что даже покраснела, и так покраснела, что даже воскликнула:

— Господи, твоя воля! Счастье-то какое! Иванов свидание мне назначил! Где это записать?!

— Как где? В воспоминаниях, — вырвалось у меня невольно.

— А когда зайти-то? — продолжала причитать Брунова.

— Зайдешь… лет через пятнадцать — двадцать.

От такого моего предложения она растерялась еще больше и еще больше покраснела.

— Через пятнадцать лет у меня будет ревнивый муж, — сказала она.

Мне понравилась ее находчивость, в конце концов, все сотрудники, окружающие сверхкосмонавта, должны быть находчивыми, а сам сверхкосмонавт должен быть сверхнаходчивым. Все нормально.

— Друзья, но давайте все-таки работать, — взмолился Кутырев.

— Давайте, давайте, — согласился я, зная, что сейчас начнется то, ради чего я и пришел.

— Сейчас мы тебе сыграем клоунаду, — сказал Кутырев, обращаясь ко мне. — Только дай слово, что ты до самого конца не будешь перебивать нас своими знаниями!..

— И больше того, — поддержал я Кутырева, — если мне твоя клоунада понравится, я твоим клоунам подарю способности гекконов!

— Каких еще гекконов? — испугался Кутырев.

— Тех самых гекконов, которые ходят по потолку, — и я быстренько скороговоркой проинформировал всех о том, что семейство гекконов из отряда ящериц знаменито тем, что его представители могут передвигаться по вертикальным, совершенно гладким поверхностям и в погоне за мелкими насекомыми бегать по потолку, словно по полу.

— А зачем нам от тебя такой подарок? — удивился Кутырев.

— Как зачем? — сказал я. — Вы же играете клоунаду про космос, вот твои клоуны и будут ходить по потолку, как гекконы.

— Но я надеюсь, — сказал Кутырев, — ты не сейчас нам подаришь эти способности.

— Нет, нет, — ответил я, — со