История другого лета - Андрей Асковд

– Чёрная-чёрная рука поползла в чёрной-чёрной ночи по чёрной-чёрной траве к детям, – все поёжились, а я удовлетворённо продолжал. – Она подползла к ближайшему мальчику и протянула к нему свои чёрные-чёрные пальцы и…

Тут я сделал резкий выпад рукой в сторону Михи и собрался уже зловеще крикнуть: «Отдай моё сердце!» – как мне на плечо легла рука и раздался голос: «А чё это вы тут делаете?»

Поле – это не комната. Вопли ребят, полные ужаса, разносились по реке и окрестностям. Бежали, кто куда видит и не видит, не разбирая дороги. Кто-то даже не обратил внимания на то, что побежал прямо через костёр…

Дед, спустившись на свет костра к реке, сразу понял, что мы там. Осторожно, чтобы не спугнуть, он подошёл ближе и услышал как раз окончание моей страшилки. Ввиду того, что всё внимание было обращено на меня, никто не заметил его появления. Не то чтобы дед собирался эффектно закончить мою историю, но, тем не менее, получилось у него даже лучше, чем у меня. Я бы тоже убежал, но у меня получалось только кричать, так как за плечо меня держала рука и не отпускала. Я думал, что это конец. Дорассказывался и сам вызвал чёрную руку на свою голову. Сердце у меня остановилось, а мозг даже пытался вспомнить бабкины молитвы от нечистой силы, но получалась только какая-то чушь. Вовка, по-моему, вообще сознание потерял, потому что не двигался, а просто молча сидел и смотрел на руку на моём плече.

– Да не ори ты, – только и сказал дед.

Тут я наконец узнал его голос, мне полегчало и сердце вернулось на своё место решив, что ещё поживём.

– Я, кажется, описался, – как-то отстранённо промолвил Вовка.

Ещё бы. Я бы и сам мог описаться, но, видимо, забыл от страха, как это делается. Ещё минуту я не мог прийти в себя, несмотря на то, что я уже понял, что это не чёрная рука, а рука деда была.

Дед затушил костёр и, собрав брошенную картошку, чтобы не пропадала почём зря, повёл нас домой. Всё равно к костру уже вряд ли кто вернётся сегодня, сказал он, а картошка ещё пригодится.

Бабка нас встречала дома. Я даже уже и не пытался снова напроситься спать на веранде. Ещё одну чёрную руку моё детское сердце бы не выдержало. Дед рассказал ей, как нашёл нас, и бабка решила, что этого наказания вполне достаточно для нас. Мы легли в своей комнате.

– Ну всё. Заводите свои трактора, – скомандовала бабка. – Думаю, теперь до утра. Иначе я расскажу вам историю про чёрную тряпку. И даже покажу.

Я знал эту историю, и поэтому интереса у меня она совсем не вызывала. Там не менее страшный конец. Только бабка будет в конце кричать не «Отдай моё сердце!», а «Ты мне всю душу вымотал, зараза!».

Деревенский детектив

Глава 22

Хорошо, когда в деревне что-то происходит не по твоей вине. В этом случае можно добавить ещё от себя, и ты не окажешься виноватым. Главное, чтобы «от себя» не причинило вреда больше, чем то, что не по твоей вине. Но так бывает не всегда. Редко. Даже, порою мне казалось, что никогда.

В деревне произошло преступление. По крайней мере, мы так решили. В одно ещё прекрасное утро к нам зашла соседка.

– Валь, у меня коза пропала.

Бабка посмотрела на меня. Она ещё не забыла тот случай, когда коза пропала у неё и даже милиционер приезжал. Ничего такого на самом деле тогда не произошло. Я всего-навсего решил с козой погулять. Как с собакой на поводке.

– Вот не удивлюсь, если без вас не обошлось, – сказала она нам с Вовкой.

– Обошлось, – заверил я её.

– Ну, если не они, то обязательно найдётся, – успокоила её бабка.

– А если не найдётся? Вдруг её украли? – предположил я.

– Вот и я про то, – поддержала меня соседка. – На днях дачники заехали. Что-то я не доверяю им.

Бабка сказала, что лучше бы она нам не доверяла. Порою она сама не очень уверена в нас, но у неё выбора нет. Внуки, как ни крути, но со своими городскими странностями. А дачники – вполне вменяемые люди. И, как говорится, на фига козе баян? Типа, дачникам больше делать нечего, как коз воровать.

Соседка махнула рукой и сказала, что всё равно к дачникам сходит. Для успокоения.

Мы с Вовкой вышли следом.

– Баб Тонь, – догнали мы её, – а давайте мы раскроем это преступление. По горячим следам.

Баба Тоня сказала, что можем делать всё что угодно. А если и Маньку найдём, то она нас отблагодарит. Но, сказала, что всё равно к дачникам сходит. Мы уточнили, где была коза до пропажи, и отправились к бабе Тоне во двор. По дороге заскочили домой.

– Баб, а у тебя лупа есть? Нам улики искать. И ещё тетрадку и карандаш.

Бабка не поняла. Спросила, зачем нам искать улиток, и, если мы под лупой имеем в виду то, чем она лупит нас, когда мы провинимся, то она вон, на гвоздике висит. Только ею не улиток ищут, а наши жопы. Реже – мух. Мухи не так сильно надоедают, как мы с Вовкой.

Я посмотрел на мухобойку и понял, что бабка ничего не поняла. Я ей объяснил, что лупа – это увеличительное стекло. Нам нужно всё это, чтобы найти козу бабы Тони. А улики – это то, что похитители оставили на месте преступления. Бабка ответила, что из увеличительных стёкол у неё только очки, но если мы их возьмём, то она попросит деда увеличить лупу, то есть мухобойку.

– Мы как Шерлок Холмс и доктор Ватсон, – пояснил я. – Нам ещё бы скрипку и трубку.

– Всё, что вам нужно из перечисленного, так это только доктор, – согласилась бабка. – Похитители ваших мозгов ничего не оставили на месте преступления. Даже под увеличительным стеклом не рассмотреть.

– Баба Тоня сказала, что она нас отблагодарит, если мы козу найдём.

Бабка ответила, что бабу Тоню она предупредила, а дальше её дело, но в том, что дело дойдёт до благодарности, она сомневается.

– А записную книжку у деда возьмите, – разрешила бабка. – Вон там, в серванте, и карандаш как раз. Только всю её на улики свои не испишите.

Я решил, что без лупы будет сложно раскрывать преступление, и, дождавшись, когда бабка выйдет из комнаты, взял очки деда. Они лежали там же, где