В поисках идеала - Лариса Порхун

Теодор пытался разобраться в своих чувствах и уже тогда принять решение. И снова всё повторялось — когда он видел Марианну, ловил её печальный взгляд и слышал нежный голос, сердце его рвалось из груди, и он понимал, что вот же она, его возлюбленная, его бесценный, таинственный и манящий Идеал вечной женственности и красоты. И он уже готов был в ту же минуту опуститься на колено, прижаться губами к белоснежной руке Марианны и признавшись в самой искренней любви, умолять её стать его женой и тем самым составить его счастье.

Но тут он вдруг вспоминал загадочный, неизбывно прекрасный образ девушки на портрете, у которой были те же черты лица, что и у Марианны, но было в ней что-то ещё, дивное, притягивающее и необъяснимое, чего он не находил ни в одной земной женщине и он не произносил ни слова, стараясь не замечать грустный взгляд Марианны и проклиная себя в душе, откланивался, и спешил в свою каморку под чердаком, и засыпая всё глядел и глядел на прекрасный, завораживающий портрет такой знакомой и такой бесконечно далёкой от него женщины.

А между тем, время шло. Художник, у которого Теодор оттачивал своё мастерство, хоть и был скуп на похвалу, уже выставлял во Дворце Искусств наряду со своими картинами, работы Теодора, и те неизменно очень тепло принимались взыскательной публикой.

О Теодоре в самых высоких кругах заговорили, как о таланте, подающем большие надежды. Наконец, настал день и наставник сказал принцу, что учить ему Теодора больше нечему.

С его родного королевства в то время пришла весть, что отец принца, благородный король болен, и матушка его, прекрасная королева, писала, что трёх с лишком лет будет довольно молодому принцу для странствий и изучения мира. Пора, дескать, задуматься о судьбе королевства, вернуться в свой дом, к любящим и тоскующим о нём родителям.

В конце своего послания любезная его матушка добавляла, что если сбылась его мечта, и встретил он свою возлюбленную, свой идеал, то будут они безмерно счастливы принять у себя во дворце его избранницу и будущую королеву.

И только получив это послание, наш принц понял, как истосковался он по родным местам. По своим добрым родителям и сёстрам; по дворцу, в котором был ему известен каждый уголок; по роскошному, королевскому саду; по тем людям, которых помнил и знал, даже по смешному, голенастому жеребёнку, который за это время, уж конечно превратился в породистого, вороного коня, что несётся быстрее ветра впереди королевской конницы…

И принц подумал, как здорово было бы снова оказаться дома, в своём славном королевстве, среди родных и знакомых лиц. И он представил, как он подъезжает к высоким, парадным дверям мозаичного дворца, как его встречает дорогая матушка со слезами радости на лице, как крепко обнимает отец, как в почтительно благоговейном поклоне склоняются дворецкий с коридорными, горничные, повара и садовники, и как проходит он с бьющимся сердцем в свои милые сердцу покои и выдыхает облегчённо и счастливо: я дома…

И тут вдруг Теодор так живо представил эту картину, что глаза его защипало, а сердце забилось гораздо быстрее. И не только потому, что он беспокоился об отце и скучал по дому и своим родным. Было и ещё что-то важное… То, что наполняло его душу волнующим трепетом, глаза серебристым блеском, а щёки алым пламенем.

Теодор Прекрасный, Отважный и Мудрый представил, что вернётся в родные места не один, а под руку с прелестной Марианной, белокурой, ясноокой голубкой, его единственной возлюбленной, которая послана ему небесами.

Он в один миг вдруг так остро и явно это осознал, что с губ его слетел негромкий стон. Как мог он быть таким бесчувственным, непробиваемым чурбаном!

Здесь признаемся Вам, уважаемый читатель, надеясь на Вашу скромность, что молодой принц в какой-то момент слегка даже устыдился приставки «Мудрый» к своему досточтимому имени, считая его, подумайте только (!) не вполне заслуженным.

Вот до чего иной раз доводит нахлынувшая с новой, невероятной силой самая чистая любовь, открывшая нашему герою глаза на многое. Он понял теперь, что означал печальный, с дымчатой поволокой взгляд Марианны, который бросала она на него иногда. И её молчание, и вздохи, и трепет собственного сердца в присутствии девушки.

Как же он был слеп! Чего выжидал?! Марианна и есть его идеал вечной женственности и настоящей любви. Так чего же он ждёт теперь?! Надо мчаться к ней. Пасть на колени, признаться в своих чувствах и просить, нет, умолять её стать его женой. А потом, не откладывая дела в долгий ящик, ехать со своей невестой домой и готовиться к самой пышной, самой прекрасной свадьбе, которая только может быть в этой части света!

Окрылённый, не находящий себе места молодой человек, приказал тут же седлать своего коня. Уже через час, не помня себя от волнения, бешеной скачки и распирающего его любовного чувства, он припал к руке удивлённой и слегка испуганной наплывом его чувств Марианны, и говорил долго, горячо, страстно.

Он рассказал ей, как уже долгое время ищет свой идеал, свою нежную возлюбленную, о которой в глубине души знал всегда, даже если бы об этом ему и ничего не сообщила старая герцогиня. Он странствовал по белу свету с одной-единственной целью, отыскать её!

Пусть даже она жила бы на самом краю земли. И он это сделал! Он нашёл свою Любовь, хоть и не сразу понял это. Но сегодня на него снизошло озарение. Он явственно увидел её! Вот она стоит перед ним: прекрасная, восхитительная Марианна. С этими словами он снова покрыл поцелуями её руку.

Девушка бледная, как садовая лилия в королевском пруду, стояла не шелохнувшись. И лишь спустя какое-то время слабым голосом попросила его встать и направилась к дверям. Теодор в некотором замешательстве прошёл за ней в сад, и там Марианна, прижимая руки к своей нежной груди, призналась ему, что её любит… другой, и она дала обещание стать его женой.

— Кто посмел?! Ответьте мне, кто этот наглец?! — воскликнул наш храбрый принц и даже коснулся своей шпаги.

Но Марианна грустно покачала головой и накрыла своей миниатюрной