Дети из Буллербю - Астрид Линдгрен

Мы едем к бабушке и дедушке

Когда наступает лето, мы с мамой едем к бабушке и дедушке за город. Папа тоже приезжает туда, когда у него отпуск. К бабушке мы едем поездом, потому что мама не умеет водить машину.

— В поезде слушайтесь маму, чтобы ей не было с вами слишком трудно, — сказал папа на вокзале, когда мы нынешним летом ехали к бабушке и дедушке.

— Мы должны слушаться ее только в поезде? — спросил Юнас.

— Нет, всюду, — ответил папа.

— Ты сказал, что надо слушаться маму только в поезде, — настаивал Юнас.

Но тут как раз поезд тронулся, так что папа успел только помахать нам рукой, а мы тоже махали ему и кричали: «До свидания!»

Мы ехали почти что в отдельном маленьком купе. С нами ехал еще один старый дяденька — единственный, кто там еще поместился. Лотта взяла с собой Бамсе, а я — свою самую большую куклу, которую зовут Мауд Ивонн Марлен.

У этого дяденьки была на подбородке бородавка, и, когда он вышел постоять немного у окна в коридоре, Лотта очень громко шепнула маме:

— У этого дяденьки бородавка на подбородке.

— Тихо, — шепнула в ответ мама, — он может услышать.

Тут Лотта очень удивилась и сказала:

— А разве он сам не знает, что у него на подбородке бородавка?

Потом пришел проводник и проверил билеты. Билеты были только у мамы и Юнаса, потому что мы с Лоттой ездим пока бесплатно.

— Сколько лет этой маленькой девочке? — спросил проводник, указывая на меня.

Я сказала, что мне скоро исполнится шесть лет. Он не спросил, сколько лет Лотте, ведь сразу видно: она слишком мала и ей никакой билет не нужен. Но Лотта сказала:

— Мне четыре года, а маме тридцать два, а это — Бамсе.

Тут проводник засмеялся и сказал, что в этом поезде все мишки ездят бесплатно.

Мы только сперва сидели тихо и смотрели в окно, а потом нам это надоело. Мы с Юнасом пошли в коридор и зашли в чужое купе — поболтать с незнакомыми людьми. Но иногда мы возвращались к маме, чтобы она не беспокоилась. Мама без конца рассказывала сказки Лотте, чтобы она сидела смирно. Мама не позволяла Лотте выходить в коридор; ведь никогда не знаешь, что вздумается Лотте, говорит мама.

— Расскажи о козлах Брусе[22], а не то я выйду в коридор, — угрожала маме Лотта.

В поезде мы ели бутерброды и пили лимонад. Внезапно Лотта сняла ломтик колбасы со своего бутерброда и прилепила его к стеклу.

Мама страшно рассердилась на нее за это и сказала:

— Ты зачем пачкаешь окно колбасой?

— А потому что она приклеивается гораздо лучше, чем фрикадельки, — сказала Лотта.

Тут мама еще сильнее рассердилась на нее. И маме пришлось долго-предолго тереть бумажной салфеткой окно, прежде чем оно стало чистым после ломтика колбасы, который приклеила Лотта.

Один раз, когда поезд остановился на станции, Юнас придумал, что нам с ним надо выйти из вагона подышать свежим воздухом. Мы не могли открыть дверь, но одна тетенька нам помогла.

— Вам в самом деле надо выйти на этой станции? — спросила она.

— Да, — сказали мы.

Потому что нам в самом деле надо было выйти, но надо было и вернуться назад.

Сойдя с поезда, мы все же добрались до самого последнего вагона и как раз перед тем, как поезд тронулся, вскочили на подножку этого последнего вагона и прошли весь состав, прежде чем оказались возле нашего собственного купе. И увидели, как мама вместе с тетенькой, что помогла нам открыть дверь вагона, разговаривают с проводником. И мама вдруг закричала:

— Остановите поезд, мои дети слезли на станции…

Но мы уже были возле нашего купе, и Юнас сказал:

— Хотя мы и снова влезли в вагон.

Тут мама заплакала, а проводник и тетенька, что помогла нам открыть дверь, стали нас ругать. Хотя зачем тетеньке ругаться, если она сама помогла нам открыть дверь?

— Сейчас же идите в купе к Лотте и с места не двигайтесь! — сказала мама.

Но Лотты в купе не было. Она исчезла. Тут мама чуть снова не заплакала, и мы все вместе пошли искать Лотту. В конце концов мы нашли ее в купе очень далеко от нашего, где она выступала перед толпой людей. Мы слушали, как она рассказывала:

— А в нашем купе едет дяденька, у которого бородавка, но он сам об этом не знает…

Тут мама крепко схватила Лотту за руку и потащила ее в наше собственное купе. И нам пришлось сидеть там тихо-претихо, потому что мама сердилась на нас и говорила, что легче углядеть за целым стадом бешеных телят, чем за нами.

И тут я подумала, что скоро увижу телят у бабушки с дедушкой. И мне стало так весело!

Когда мы приехали, бабушка с дедушкой встречали нас на веранде. А их пес, которого зовут Лукас, лаял и прыгал, а в саду пахло летом.

— Неужто это — мои маленькие золотые детки? — воскликнула бабушка.

— Да уж, это — чудные золотые детки, — сказала мама.