Невиданные чудеса Дивнозёрья - Алан Григорьев

— Ладно, тебе виднее.

— Ур-ур-ра! Тогда замётано. Скажи всем, пусть приходят на следующих выходных.

— А ты написать-то успеешь, писатель? — усмехнулась Тайка.

Коловерша гордо выпятил пушистую грудь.

— Обижаешь! У меня уже четыре главы и пятая на подходе.

Вот это было неожиданно. Пушок вечно всё делал в последний момент, а тут подготовился заранее. Вдохновение настигло, не иначе.

— Окей, я пошла разбирать чердак, — вздохнула Тайка.

Ей совсем не хотелось заниматься уборкой в свой законный выходной, но чего не сделаешь ради друга и его творческой реализации?

В следующую субботу вечером в Тайкину избу набилась толпа. Такого аншлага не бывало с тех пор, когда в Дивнозёрье закрылись вязовые дупла и все прибежали за помощью к ведьме. Тогда их лица выглядели растерянными и испуганными, зато сейчас — воодушевлёнными, с горящими глазами.

Кого только здесь не было: мавки-хохотушки, беспокойные лесавки, тихие сосредоточенные бродницы, озорные кикиморы, пара овинников. Даже полуденница — и та пришла.

Домовой Никифор, взглянув на это дело, крякнул:

— Да тут не чайник надо ставить, а цельное ведро, чтобы на всех хватило.

Гости всё прибывали и прибывали. Тайка только глазами хлопала:

— Откуда их столько?

— А это мр-р-реклама, — пояснил довольный Пушок. — Мы с дикими коловершами по лесу листовки расклеили.

— Так нечисть же читать не умеет!

— А мы с картинками. Типа и комикс, и афиша. Здорово я придумал?

— И сколько теперь бумажек в лесу валяется? Леший вам хвосты пообрывает.

— Пообрываю, — пробасил из-за Тайкиного плеча Гриня, лёгок на помине.

Но Пушок не испугался.

— Гринь, не сердись. Мы завтра всё уберём. Тебе самому разве не охота про свои приключения послушать?

— Охота, — признался леший.

— Во-о-от. А как бы ты узнал о совместных чтениях, если бы не наши афиши?

— Ладно. Коли уберёте…

— А ты нам на будущее выдели несколько деревьев, на которых можно новости вывешивать. Будет информационное дупло! То есть, я хотел сказать, табло,

— Ежели понравятся мне твои сказки, будет тебе дупло. А не понравятся — так можно и в табло, — хохотнул леший. — Чаю-то у вас наливают?

— Ох, где ж мы столько чашек возьмём, — всплеснула руками Тайка.

Но оказалось, Пушок предусмотрел и это.

— Доставка посуды! — с порога раздался звонкий голос Марьянки-вытьянки. — Сенька, ирод, не урони кастрюлю, в ней пончики.

— Я не виноват, это меня Дымок под руку толкнул. У-у-у, бандит.

Серый коловерша в ответ возмущённо фыркнул:

— Надо же проинспектировать.

— А ты кто такой, чтобы испек-ти-ро-вать? Испекарь, что ли? Ты эти пончики пёк? — вскинулся Сенька.

— Мы с пацанами — охрана, — важно заявил Дымок. — Пушок сказал, у всякой вечеринки должон быть фейс-контроль.

— Чаво?

— Проверка такая. Кто таков? Чё несёшь? А вдруг у тебя пончики отравленные?

— Ты сам-то чё несёшь? — обиделся Сенька. — Наши пончики самые лучшие!

— Дык не попробуешь — не узнаешь.

— А ну тихо все! — Пушок взлетел на спинку старого дивана. — Артист на сцене!

Никифор вынес тетрадь, исписанную крупными корявыми буквами, и положил перед коловершей. Тот прочистил горло и громко, с выражением начал читать:

— Это ещё в стародавние времена было — при прежней ведьме. Пропали у Таисьи Семёновны очки. Можно подумать, ерунда. Что такое очки? Предмет маленький, незначительный. Да только из-за этого всё Дивнозёрье оказалось в большой опасности. Ведь ведьма без них дальше своего носа не видит, а значит, и выполнять свои ведьминские обязанности не может. Но, к счастью, был у неё верный коловерша…

Тайка украдкой всхлипнула. Ох, как же она соскучилась по бабушке. И не она одна. Вон у Никифора тоже глаза заблестели.

— Складно пишет наш пострел, — шепнул он, утирая нос рукавом.

Гости, затаив дыхание, слушали, как сплетается история. После очков Пушок принялся рассказывать о том, как они искали в заброшенном доме призрака, а обнаружили щенка симаргла. Потом — как нашли Жар-цвет и спасли горлицу от упыря. Вот только… Тайка не сразу поняла, в какой момент начались расхождения. Вроде по событиям всё верно, не подкопаешься. Но все хорошие идеи Пушок приписывал себе. Именно он всегда первым оказывался на месте и щёлкал любые задачки как орешки.

Но, несмотря на эти литературные допущения, Тайка не стала прерывать рассказчика. В конце концов, это же его мемуары.

Тем временем Пушок заливался соловьём:

— И вот героический коловерша поймал Киру за шкирку и говорит: что ж ты делаешь, кикимора окаянная! Разве можно у полуденницы пояс воровать? За это у нас в Дивнозёрье положено суровое наказание.

— Ах вот кто это был! — полуденница Поля резко вскочила и — ой! — треснулась затылком о скошенный чердачный потолок.

— А чё сразу я? — заверещала Кира. — Не было такого! И вообще, это всё Клара!

Кикиморе повезло, что она сидела далеко от полуденницы и той пришлось бы долго продираться сквозь толпу, чтобы схватить воришку.

— Ужо найду потом! — Поля угрожающе потрясла серпом.

— Дурацкие у тебя сказки, — Кира показала Пушку язык. — Пойду-ка я отседа подобру-поздорову.

Вместе с ней ушли несколько кикимор — то ли из солидарности, то ли из-за страха перед Полей: вон она какая грозная! Прочие же слушатели стали подбадривать коловершу:

— Что там дальше было? Рассказывай, не томи!

И он, сияя, продолжил:

— А вот ещё было дело: завёл наш леший себе мобильник. Для отсталых поясняю: это такая штуковина из мира смертных,