Месть профессора Мориарти - Игорь Сергеевич Градов

чтобы им поскорее открыли; они люди занятые и хотят как можно скорее выполнить свои обязанности. Сейчас же колокольчик тренькал очень робко, еле слышно — человек явно стеснялся того, что беспокоит нас в такое неурочное время. И скорее всего, это была женщина — так мне сразу показалось.

И я не ошиблась: в коридор вошла немолодая худощавая дама, одетая в длинное темно-синее зимнее пальто. Она вежливо поздоровалась с миссис Хадсон и спросила, можно ли видеть мистера Шерлока Холмса. После утвердительного ответа дама оставила свое пальто и шляпу на вешалке в прихожей, оставшись в сером шерстяном платье — скромном, но весьма опрятном. Судя по внешнему виду, наша гостья имела довольно скромный достаток, однако тщательно следила за собой и за своей одеждой. Миссис Хадсон проводила ее на второй этаж, в гостиную, где Холмс всегда принимал своих гостей, а я побежала под лестницу: оттуда можно было прекрасно услышать все, что делается наверху.

Глава вторая

— Извините, что беспокою вас в такое время, — начала наша гостья, — но дело, из-за которого я вынуждена была прийти к вам, увы, не терпит отлагательств. Не знаю, мистер Холмс, помните ли вы меня…

— Исчезнувшая бриллиантовая диадема, — тут же произнес Шерлок. — Вы экономка мистера Питера Стэнфорда…

— Верно, — ответила женщина, — Меня зовут Линда Эйхенбаум.

— Хм, я прекрасно помню это дело, — обратился Шерлок к доктору Ватсону. — Оно одно из тех немногих, где я, к сожалению, потерпел обидное поражение: не смог убедительно доказать вину подозреваемого. Хотя был абсолютно уверен, что именно он — преступник. И человека отпустили. После чего он, разумеется, мгновенно скрылся.

— Вы потерпели поражение? — крайне удивился доктор Ватсон. — Но вы мне ничего такого никогда не рассказывали!

— Не люблю говорить о своих неудачах, — поморщился Холмс. — Если кратко, то история это такая: примерно три с половиной года назад ко мне обратился инспектор Лестрейд и попросил помочь в раскрытии одного непростого дела. Речь шла о похищенных драгоценностях сэра Питера Стэнфорда, пэра Англии, чрезвычайно влиятельного и богатого человека. Отец Питера служил в свое время на Цейлоне, занимал весьма высокую должность при генерал-губернаторе острова и привез оттуда немало ценных вещей, в том числе и женских украшений. Среди них особое место занимала чудесная золотая диадема с двадцатью тремя драгоценными камнями, а самыми редкими и дорогими среди них являлись пять чистейших индийских алмазов. Диадема была подлинным шедевром ювелирного искусства (не говоря уже о ее немалой цене!), и, само собой, в семье ее тщательно берегли: доставали из сейфа только в самых важных, торжественных случаях, а затем убирали обратно в специальный стальной ящик, стоящий в кабинете хозяина.

В этом сейфе, помимо драгоценностей, хранились разные важные бумаги и акции — в общем, почти все состояние семьи. Считалось, что вскрыть его практически невозможно: толстые стальные стены и сложный шестизначный шифр на двери, однако его все-таки открыли и опустошили. Расследование преступления, по словам Лестрейда, обещало быть очень громким — ограбили не кого-то, а одного из главных людей Англии, известного и влиятельного человека, поэтому начальство Скотленд-Ярда потребовало раскрыть дело в самое короткое время. Причем следовало не только поймать преступника, что само собой, но и — главное! — вернуть украденные ценности хозяину, прежде всего — уникальную диадему.

Лестрейд съездил на место преступления, посмотрел, подумал и решил позвать меня — почувствовал, что сам вряд ли сумеет справиться с этой задачей. Я согласился помочь: мы вместе прибыли в Сэнптон-холл, поместье сэра Питера, и я тут же приступил к осмотру места преступления. И практически сразу обратил внимание на одну особенность: было большое количество улик, оставленных вором. Среди них — четкие мужские следы в саду, разбитое оконное стекло и отпечатки грязных ботинок на ковре в кабинете хозяина. Казалось бы, это хорошо: чем больше улик, тем обычно быстрее раскрывается дело, однако… слишком уж много их оказалось! У меня возникло подозрение, что здесь что-то не так. На первый взгляд картина преступления была совершенно ясна: вор ночью незаметно перелез через ограду, выбил окно на первом этаже дома и проник в кабинет. Затем каким-то образом открыл стальной сейф, опустошил его и спокойно ушел тем же путем. Никто из обитателей особняка: ни слуги, ни хозяева — ничего не слышали и не видели.

Я тщательно изучил улики и понял, что они были оставлены специально, на самом деле кража из сейфа произошла совсем не так! Никакого проникновения из сада в кабинет не было, вор вошел в дом совсем иначе. Почему я сделал такие выводы, спросите вы? Элементарно: во-первых, мужские следы в саду вели лишь в одном направлении — от особняка к ограде, во-вторых, осколки стекла ясно говорили о том, что окно было выбито изнутри, а не снаружи. Я немедленно сообщил о своих подозрениях Лестрейду и посоветовал поискать преступника (или, по крайней мере, его соучастника) среди обитателей дома. Мы с инспектором перебрали всех, кто жил в особняке, и наше подозрение пало на Рудольфа Лина, помощника сэра Питера. Он был ученым-естествоиспытателем, специалистом по тропической флоре и фауне.

Дело в том, что у хозяина дома имелась одна весьма необычная страсть — он коллекционировал обитателей джунглей, причем ядовитых, смертельно опасных: змей, пауков, ящериц и прочих… Все правое крыло особняка было отдано под террариумы и аквариумы… Столь странное увлечение досталось сэру Питеру, можно сказать, по наследству от отца: тот первым начал заниматься этим своеобразным хобби, и большинство… хм… его экспонатов были им лично привезены с Цейлона и из Центральной Индии.

Разумеется, за обитателями необычного зверинца требовался особый и очень тщательный уход, и этим долгое время занимался известный ученый-натуралист Джон Джеральд. Но затем он вышел в отставку (увы, возраст!), и его сменил Рудольф Лин, молодой, но, как меня заверили, образованный и отлично разбирающийся в своем деле биолог.

Мистер Лин уже имел опыт обращения с такими крайне опасными животными: участвовал в двух научных экспедициях по Индии и прекрасно знал, как с кем следует обращаться. По крайней мере, сэр Питер был им вполне доволен и никаких претензий не предъявлял, наоборот, всегда хвалил Лина. Живая коллекция регулярно пополнялась, редких обитателей в ней становилось все больше и больше, значит, чаще можно было похвастаться каким-нибудь особо диковинным и опасным «экспонатом» перед друзьями, чтобы вызвать у них немалое удивление и определенную зависть. Ни у кого во всем графстве (да, пожалуй, во всей Англии) подобной коллекции не было.

— Одни собирают фарфоровые фигурки, другие — античные монеты, третьи — ядовитых