Снег на экваторе - Андрей Поляков

Технический прогресс диктует условия. Мир основательно подсел на телеиглу и интернет. Но на Черном континенте все иначе. По соседству с Замбией, в ЮАР, в 90-е годы прошлого века поклонник радиоэфира, которому надоело сидеть в глухомани без любимых программ, изобрел радио без батареек. Поплыл звук, – покрути ручку, как в граммофоне, подзаряди и продолжай слушать любимую программу. Два эфиопа, живущие в США, создали сеть спутникового радиовещания и наладили с помощью известных японских компаний производство соответствующих приемников со спутниковыми антеннами. Нет, в Африке радио никогда не выйдет из моды! Его популярность и сейчас высока. Не меньше, чем в колониальные времена.

До независимости африканцев допускали в белые районы только по специальным пропускам. В шахтерских поселках не дозволялось варить пиво, а за распитие спиртного можно было угодить в полицейский участок. Города Медного пояса отличались безукоризненной чистотой. Особенно выделялась Чингола, рядом с которой расположен крупнейший открытый карьер «Нчанга», дающий Замбии свыше половины ценной руды.

Замбийцы законно гордятся «Нчангой». Торжественно и величаво представлял мне его работник «Замбия консолидэйтед копер майнз». Из его уст, под плавные взмахи рук, непрерывным потоком лились цифры: сотни метров глубины и диаметра, тысячи лошадиных сил могучих грузовиков и экскаваторов, миллионы тонн руды, миллиарды долларов выручки. Экскурсия вдоль разреза была такой живой, а гид – таким эмоциональным, что я едва успевал поворачивать голову и смотреть туда, куда указывали его беспокойные руки. Только когда неутомимый замбиец завершил рассказ, я получил возможность как следует оглядеться.

Еще раз внимательно рассмотрев зиявшую безразмерную котловину «Нчанги», самосвалы величиной с дом, двигавшиеся по серпантину узкой дороги, высоченные горы отвалов, плавильный корпус, я впервые опустил взгляд и остолбенел. Земля была усеяна зелеными камешками. Даже гравий в Медном поясе оказался не простой, а малахитовый. Так вот что так громко хрустело под ногами во время экскурсии!

– Можете взять на память, – с улыбкой сказал гид. – Берите, сколько влезет, набивайте хоть полные карманы. Это действительно малахит, только низкого качества. Бусы и шкатулки из него не сделаешь. Но в Медном поясе добывают и настоящий ювелирный камень. И не только малахит.

В справедливости слов экскурсовода я убедился немедленно, стоило выйти за ворота горнодобывающего комплекса и приблизиться к торговому центру.

– Не желаете изумруд, сэр? Прекрасный экземпляр и совсем недорого.

Чернокожий парень в засаленной майке и рваных джинсах с деланным испугом оглянулся. Вокруг кипела привычная жизнь. Напористые уличные торговцы и нищие осаждали солидных черных покупателей и всех без исключения белых. Те в меру сил оборонялись. Удостоверившись, что никто не обращает на нас внимания, африканец достал из кармана грязную тряпицу и подчеркнуто бережно ее развернул. Взору предстал крупный прозрачный кристалл темно-зеленого цвета.

– Брат дал. Он у меня здесь работает, недалеко, на изумрудной шахте, – затараторил продавец. – Такой камень, сэр, стоит целое состояние. Но я не могу ждать, пока дадут настоящую цену. У меня совсем нет денег. Жена и детишки голодают, сэр. Уступаю. Продаю. Почти даром.

Поток слов для убедительности сопровождался выразительными жестами, и в какое-то мгновение я почти дрогнул. А вдруг и впрямь сказочно повезло? Нет, серьезно, почему бы нет? Замбия – один из крупнейших в мире добытчиков изумрудов. Где, как не здесь, можно по дешевке купить что-нибудь стоящее?

– Правильно сделал, что не клюнул, – авторитетно развеял мои сомнения геолог Сантуш Гарсиа, с которым через несколько дней, вернувшись из Медного пояса, я весьма кстати познакомился на вечеринке у приятеля. – Ко мне множество раз обращались с просьбой проверить такие якобы счастливые покупки. Они не были удачными. Ни разу.

По словам эксперта, чаще всего встречались откровенные подделки. Например, мошенники брали светлый кварц, окрашивали его зеленой глазурью и помещали в печь. Наваренное покрытие получалось настолько прочным, что его невозможно было соскоблить ножом из высококачественной стали.

Значительно больше усилий требовалось при изготовлении фальшивого изумруда из белого берилла. К нему приклеивали кусочек прозрачного стекла, а в клей добавляли крошки темной слюды. Получившийся «бутерброд» держали в печи, а затем окунали в холодную воду, чтобы появились трещины. Полуфабрикат опускали в горячее масло, смешанное с зеленым красителем. Последняя операция – покрытие поверхности субстанцией, похожей на смолу. Она запечатывала трещинки и не позволяла маслу, придававшему камню зеленый цвет, вытечь наружу.

Чтобы смастерить такой, с позволения сказать, изумруд, надо было обладать навыками, материалами и инструментами. Но некоторые торговцы поступали просто. Они применяли самый элементарный способ изготовления псевдодрагоценных камней – дробили куски обычного зеленого стекла или пластмассы. В ход шли бутылки из-под «Спрайта», светофоры, прозрачные ручки отверток, электроизоляторы.

– Если предлагаемый камень чересчур зеленый и прозрачный как стекло, то скорее всего, это и есть стекло, – продолжал делиться секретами Сантуш Гарсиа. – Быстрее всего подобные фальшивки можно распознать с помощью фотофильтров. Сгодятся и черные очки «Полароид». Если пристально смотреть на камень, водя перед ним фильтром, то настоящий замбийский изумруд будет менять оттенки от голубоватого до желтовато-зеленого.

Но встречались подделки настолько виртуозные, что даже профессионал мог различить их только в лабораторных условиях. Это относилось, например, к дешевым искусственным изумрудам, в изобилии производимым в России. Они стали появляться в Африке после распада СССР. Распространение получил такой трюк: хитрые торговцы разбавляли фальшивки настоящими камнями, обычно невысокого качества. Весь товар запаивали в пробирки, а натуральные изумруды, естественно, выкладывали сверху.

Не советовал Сантуш Гарсиа приобретать камни и на редких в Замбии официальных выставках-продажах. У изумрудов, которые там представлены, почти наверняка завышенная цена, убеждал он. В Лондоне, Антверпене или Идар-Оберштейне – немецком городке, ставшем мировым центром торговли изумрудами, где действовала международная биржа «зеленого золота», – они, как это ни парадоксально, стоили дешевле.

Случались и исключения. Помню, как жена иностранного дипломата, большая любительница драгоценностей, хвасталась тем, что приобрела на выставке в лусакском отеле «Интерконтиненталь» кристально чистый неограненный изумруд весом в карат за пару тысяч долларов. В Колумбии такая покупка обошлась бы в несколько раз дороже.

Зато в Замбии процветала контрабандная торговля изумрудами. Прямо из шахт львиная доля добычи нелегально уплывала за границу. Чаще всего в Европу. По оценкам экспертов, страна ежегодно могла получать от продажи «зеленого золота» не меньше 300 миллионов долларов. Согласно официальной статистике, выручка составляла всего пять-десять миллионов. Как нетрудно догадаться, остальное попадало в руки подпольных перекупщиков-сенегальцев. Сене-сене, как окрестили их местные жители, обитали возле каждой изумрудной шахты. Они не спускались под землю, кирка и лопата были не для их нежных рук, зато внимательно следили, чтобы мимо не проскользнул ни один стоящий камень. Драгоценности скупались за бесценок, а зачастую выменивались на еду, инструмент, поношенную одежду, называемую в Замбии «салаула». Время от времени полиция проводила рейды и иногда отлавливала двух-трех зазевавшихся сене-сене. Но остальные, переждав облаву в укромных местах, немедленно возвращались на трудовую вахту. Благодаря системе, отлаженной десятилетиями, ценный груз непрерывно поступал в европейские гранильные центры. Утечке камней за рубеж способствовало отсутствие надежных границ, продажность таможни, узость местного рынка, неразвитость гранильной базы.