Мода и нравы ХIX века. На картинах, гравюрах и фотографиях того времени. 1790-1914 - Оскар Фишель

давали обет носить только немецкие цвета на своих шляпах. Желание смешать политику с национальными интересами, активное в 1813–1815 годах, снова овладело народом. В 1848-м женщины Эльберфельда выпустили прокламацию о том, что в будущем немцы должны носить одежду только из материалов, произведенных в Германии, и газета Allgemeine ősterreichische Zeitung выступила за жилет, куртку и шляпу с перьями для национального костюма.

Рихард Вагнер писал своей Минне из Вены в июле 1848 года, что в то время даже проявился политический энтузиазм в одежде не только женщин, все шляпы которых были украшены триколором, директор одного венского театра одел весь обслуживающий персонал в черное, красное и золотое. Прошло много времени, прежде чем люди убедились, что они могут оставаться верными своим принципам и при этом одеваться, как и другие респектабельные люди.

Постепенно современная молодежь стала отказываться от нижнего белья в уединенных альпийских шале, в больших городах, на паркетных полах в курзале, на берегу моря. Мода принесла в Германию радостную весть о фланели, удобную и приятную ткань.

4

Спешка и суматоха современной жизни, на что мы слышим постоянные жалобы, начались в сороковые годы, можно установить почти точную дату – 1848 год, и это главным образом объясняется возросшей легкостью письменного и личного общения, а также развитием периодической печати, которая так фундаментально изменила условия частной и общественной жизни.

Уже при Первой империи связь между местами, удаленными друг от друга, была возможна с помощью телеграфа, и это за сравнительно короткий промежуток времени. В 1802 году сообщение можно было отправить в Париж из Страсбурга и получить ответ в течение сорока пяти минут. С 1848-го телеграф постепенно распространил свою сеть по всей Европе. С тех пор требовалось всего несколько минут, а не дней или недель, чтобы выяснить, как идут дела, и это ускорило все вопросы, связанные с торговлей и финансами. Все части Европы теперь находились в таком тесном контакте друг с другом, что некоторые более предприимчивые люди взялись за налаживание связей с Новым Светом, и к концу 1850-х годов была начата прокладка первого подводного кабеля. После многих неудачных попыток связь с Америкой была наконец налажена в 1864 году, и с тех пор для обмена идеями между двумя континентами не было преград. Телеграф стал настолько распространенным явлением, что использовался даже как развлечение: на обеде русской княгини П. в 1863 году в Париже все гости, приехавшие со всех концов света, отправили сообщения домой перед супом и получили ответы, когда им подали десерт.

Потребовалось больше времени, чтобы провести железные дороги. В 1852 году во Франции насчитывалось всего 4000 километров железных дорог, и линии проходили только по равнинам. Первая горная железная дорога была построена через Земмеринг в 1854-м, в 1867 году она была проложена через Бреннер, а в 1871-м открыта в Мон-Сени. Этот новый способ передвижения поначалу был не очень быстрым по нашим современным представлениям. Мольтке радостно писал своей жене в 1841 году, что в будущем он сможет добраться из Гамбурга в Берлин за девять часов, а в 1846-м был так же рад, что путь из Парижа в Брюссель занял у него всего двенадцать часов.

Поначалу путешественники испытывали значительный дискомфорт: они были вынуждены надевать очки, чтобы защитить глаза от искр и дыма паровоза, поскольку вагоны были частично открытыми. Спальные вагоны впервые появились в Европе в 1857 году на линии Париж – Орлеан. Пока дальние путешествия приходилось совершать частично по железной дороге, а частично в дилижансе. О скорости и комфорте (тем более с современной точки зрения) говорить было преждевременно.

Например, в 1846 году Мольтке потребовалось семь дней, чтобы добраться до Потсдама из Рима, его брат Людвиг в 1845-м потратил двадцать четыре часа от Киля до Нюрнберга, Якобу Фальке, путешествовавшему из Ратцебурга в Эрланген на экипаже, лодке и поезде, пришлось ждать три дня. В течение следующих десяти лет дела улучшились ненамного.

Рихард Вагнер писал Минне в 1856 году, жалуясь на ужасные задержки и неудобства, связанные с путешествием из Бадена в Женеву. Габриэль фон Бюлов в 1857 году две недели ехала из Рима в Берлин, и мы можем себе представить, что это значило для нее, потому что она спешила к смертному одру любимой дочери. Путешествия по железной дороге так медленно распространялись среди людей, что даже в 1831 году, когда подсчитывались дорожные расходы прусских депутатов, о ней даже не упоминалось, как будто ее никогда и не существовало, и в 1860 году генерал Роон первым принял во внимание использование железных дорог для перевозки войск в случае войны.

Модная иллюстрация

Париж, 1864

В железнодорожном вагоне

Художник Адольф фон Менцель, 1851

Письма были в пути так же долго, как и путешественники. Посланиям Мольтке к его жене в 1846 году потребовалось четырнадцать дней, чтобы добраться из Парижа в Гольштейн, и даже в 1856-м письма из Берлина доходили до Лондона за десять дней, в то время как почтовые расходы были огромными. В 1842 году письма Рихарду Вагнеру от его жены из Дрездена в Париж стоили 4 доллара каждое, и Теодор Фонтен заплатил 7 долларов за письмо из Берлина в Лондон в 1856-м.

Чтение письма

Художник Джордж Гудвин Килберн, 1872

Нас не удивляет, что люди даже в семидесятые годы отправляли письма каким-то другим способом, а не почтой. К почтовым расходам добавлялась неопределенность доставки. Цензура тогда была настолько естественной, что все письма, написанные в то время, полны скрытых намеков: графиня Мария Потоцкая использовала завуалированные слова, чтобы выразить свое мнение принцессе Каролине Витгенштейн[219], Леопольд и Людвиг фон Герлах[220] переписывались особым шифром. Мальвида фон Мейзенбуг жаловалась в 1850 году, что все письма читались берлинской полицией, а Бисмарк с присущей ему восхитительной прямотой речи писал в 1851-м из Франкфурта фрау фон Путткамер об «идиотах, которые вскроют эти письма».

Письма не только читались теми, кому они не предназначались, иногда их просто конфисковывали. Великий князь Константин[221] хвастался тем, что владеет самой большой коллекцией конфискованных писем. Хинкельдей, глава полиции Берлина, подкупил слуг Нибура[222] и генерал-адъютанта фон Герлаха, чтобы получить копии их переписки. Фридрих Хеббель написал Людвигу Гурлитту[223], а Бисмарк – своей жене в 1847 году, посоветовав не отправлять письма с оплатой по почте, так как проштампованные письма наверняка будут украдены. Это предупреждение неожиданно подтвердилось, когда в Вене в 1862-м клерк почтового отделения Карл Каллаб схватил чиновника, укравшего тысячи писем.

Модная иллюстрация

Париж, 1848

В 1845 году мы получили первое полунасмешливое сообщение о том, что в Англии начали собирать старые почтовые марки.