Мне 40 лет - Мария Арбатова

Мне было восемнадцать. Алгоритм отношений с противоположным полом выглядел однообразно: либо меня грязно домогались, либо я истерически влюблялась ровно до мига обвального разочарования. И то, и другое не казалось мне венцом отношений между полами. С одной стороны, постель представлялась мне местом максимальной психофизической реализации, с другой стороны, я понимала, что гипотетически среди мужчин ровно такое же количество нормальных людей, как и среди женщин, с которыми можно строить честные человеческие отношения. Я догадывалась, что, как и любой другой, этот предмет может быть изучен, но не представляла, где взять учебники.

В русской классической литературе об этом не было ни слова — все бабы там покорно ждали, что их заметят и обольстят, потом бросят или поведут под венец. Подруги знали ещё меньше меня, мама понимала только модель, в которой один сверху, другой снизу. Дамы постарше говорили исключительно об одном: мужика надо охмурить и дурить всю жизнь. Чем мужик оказывался задуренней и богаче, тем брак считался удачней и тем омерзительней выглядело это со стороны. Клянусь, но первую нормальную супружескую пару я увидела только на собственной свадьбе: это были мои свёкор и свекровь.

Обучающей книгой моей юности оказался текст Андре Моруа «Из писем к незнакомке». Мой юношеский дневник вдоль и поперёк был исписан цитатами оттуда. А фраза «Женщина никогда не наскучит самому выдающемуся мужчине, если будет помнить о том, что и он человек» стала основным правилом жизни. И чем дольше я живу, тем чаще мне приходится повторять её женщинам, неудачливым в любовном партнёрстве. Полное неуважение себя всегда закладывается в девочку советским воспитанием в пакете с полным неуважением к нему.

Изучение «науки страсти нежной» одарило меня огромным набором цитат, правил, ходов и приёмов. Но то, что через много лет мне объяснили сексопатологи про четыре основных типа мужчин, я уже в юности чуяла кожей. Приведу типизацию в помощь девушкам, чья кожа еще «не так чувствительна».

Первый тип — шаблонно-регламентированный. У него всё идёт по плану, это самый изменяющий жёнам в командировках фрукт; когда приходит вечер, ему психологически необходимо, чтоб всё было на местах и в привычной очерёдности. Ужин, телевизор, душ, половой акт, сон. Если нет ничего лучше, способен изменить с бабой-ягой. Наиболее надёжно приручаемый и наиболее монотонный в любви.

Второй тип — творческий. Для поддержания внутренней энергетики ему надо много и разных. Сентиментален и циничен. Интересный любовник и предупредительный муж, поскольку всегда чувствует себя виноватым. Ему нет цены, если научить его пользоваться презервативами и не афишировать других женщин.

Третий тип — донжуан. Вершина любовного таланта. Он никогда не женится, а если женится, то это тяжелейшая ноша, потому что он принадлежит всем женщинам мира. Совершенно искренне умирает в каждой. Прикасаясь к женщине, он, как алхимик, обращает её в золото. Пробуждает сексуальность даже покрытых мхом эрогенных зон. Женщины, пытающиеся сажать его на цепь, совершенно наивны. Никакой «нравственности» для него не существует. Он художник, а не жених, и спасибо ему за это. В течение ночи может снять комплексы, накопленные всей предыдущей жизнью.

Четвёртый тип — генитальный. То, что в быту мы называем «грязное животное». Секс не связан в его сознании ни с какими моральными нормами, а партнёрша воспринимается не как человек, а в качестве функции. Этот тип поставляет насильников, маньяков и прочих свиней. Не годится ни для брака, ни для романа, ни для случайной связи. Годится только для прокурорского надзора. Однако, напоминаю, представители этого типа — жертвы насилия в детстве, всю жизнь они только повторяют совершённое над ними или над матерями в их присутствии.

Ни один тип не встречается в чистом «лабораторном» виде, но любой мужчина основными свойствами всё-таки попадает в одну из ячеек. С юности я инстинктивно ориентировалась на второй и третий тип. Первый был скучен, четвертый — страшен.

Да, и ещё всегда остро стояла проблема гармонии аудио-видеоряда. Я западала на красивых мужиков, но они так редко дотягивались собственной личностью до собственной внешности, что я торопилась с постелью, пока они не успели опошлить собственную фактуру текстом. Как утверждал Ренар: «Красавец мужчина, будь он при этом ещё и немым, был бы само совершенство».