Эпилепсия – оставаться в сознании. Истории о том, какой разной бывает болезнь - Мария Панова

Замирания со стеклянным взглядом – абсансы – то, что раньше называлось petit mal, малыми приступами.

Ощущение никогда не виденного, или jamais vu[1] – когнитивный приступ, который исходит из височной области мозга. Гнетущее чувство тоски, что всегда сопровождало эти явления, – тоже приступ, только эмоциональный, он говорит о начале приступа в глубине виска, где расположена структура, похожая на морского конька, – она отвечает за эмоции.

Наконец, типичные приступы судорог, что происходили ночью, а потому оставались незамеченными, были связаны с распространением эпилептической активности на оба полушария мозга.

– Доктор, а почему я вижу, что одни люди светлые, а другие темные? – спросила пациентка.

– Это тоже приступы. Вспомните, вы непостоянно видите эти странности, пусть часто, да, но эта картинка возникает периодически, стереотипно, а значит, навязана вам мозгом, – ответила доктор.

Хотя для себя врач так и не смогла однозначно объяснить эти приступы. И много дней обдумывала картину болезни, пытаясь уложить ее в известные рамки классификации.

Если это что-то вроде галлюцинаций, то приступ сенсорный. А как быть с чувством, что этот человек – хороший, а тот – плохой? Возможно, это когнитивный приступ эпилепсии, если это ощущение сопровождалось какими-то мыслительными конструкциями. А, может, эмоциональный припадок, если было ощущение «хорошего» и «плохого» как эмоция.

Пациентка ни разу не ошиблась в определении хороших и плохих людей. Во всяком случае, в отношении нее они вели себя ровно так, как подсказывали ее «способности». И тут нет ответа, почему так происходило. Эзотерики назовут это явление ясновидением. Психологи скажут, что невербальные сигналы неплохо считываются подсознанием, и то, что называется интуицией, неплохо помогает нам «читать» незнакомцев. Просто не все пользуются этим умением.

И еще одно, о чем подумала врач: раннее начало болезни, разнообразие приступов, интеллектуальное снижение (пусть и не драматическое) и особенности эпиактивности на ЭЭГ – все это складывалось в картину эпилептической энцефалопатии Леннокса-Гасто. Хотя для подтверждения этого диагноза нужно проводить видео-ЭЭГ-мониторинг, а такой возможности у них не было…

Еще предстояло осмотреть пятилетнюю дочь этой женщины. Приступов у нее пока не было, или были, но остались незамеченными. Хотя способность девочки к такому же, как у матери, «ясновидению» наводила на мысль, что это повторение истории…

Про мистику и медицину

«Бывают такие дни в середине лета, когда время будто останавливается», – начал свой рассказ Женя. В компании друзей рассуждали о мистическом и необъяснимом.

Женя, двадцатидвухлетний симпатичный парень, подумал секунду и продолжил: «Я в деревне тогда отдыхал, у бабки. Заняться было нечем. Но был у меня велосипед, на котором я колесил по округе. В первой половине дня отдавал дань в виде прополки и полива огорода, ходил в автолавку за хлебом, а потом, после обеда, садился на велосипед и ехал, куда глаза глядят. Всю округу объездил.

Так вот, то был такой типичный летний день, когда все вокруг замирает и даже часы будто останавливают свой ход. В знойном мареве колеблется непримечательный среднерусский пейзаж, стрекот кузнечиков напоминает закольцованную запись на старой пленке. И возникает от этого ощущение нереальности происходящего, да еще какой-то особой, глубинной тоски, от которой не отделаешься».

Женя заехал в лесок, прокатился по хорошо знакомой тропинке, попал на луг, посидел немного под палящим солнцем, вновь сел на велосипед и покатил, куда глаза глядят. Сам не заметил, как выбрался на кладбище. И вот странность – кладбища рядом с той деревней он не помнил. Да и бабка говорила, что погост далеко находится, сколько-то десятков километров. Заблудился, может?

«Я ехал и ехал мимо крестов и надгробий, звенели кузнечики, но звук этот был какой-то ненастоящий; механический такой, однообразный. А потом я посмотрел на фото на ближайшем надгробии. И увидел белесое лицо без бровей и ресниц. Лицо молодое, а волосы белые, как у девяностолетнего старика. Странное, нечеловеческое лицо. Потустороннее. Перевел взгляд на соседнюю могилу. А там – такой же портрет! И дальше, куда хватало взгляда, было одно и то же мужское лицо без возраста – такое, которое будто никогда и не было живым, не знало улыбки или грусти. Нежить какая-то. По загривку стекал холодный пот, в голове гудело. Хотелось выбраться поскорее оттуда, но кладбище казалось бесконечным: по обе стороны от дороги были могилы, сплошь могилы, и частокол крестов уходил за горизонт… Не помню, как выбрался оттуда. Помню только, что не страшно было, а тоскливо. Горестно. Очнулся в знакомом лесу, под деревом. Отдышался, попил воды. И двинулся к дому. Отоспался. Потом расспрашивал бабку про кладбище – она всё не могла взять в толк, куда это я заехал…

На следующий день я отправился на поиски того места. Решил сфотографировать опознавательные знаки на своем пути, чтобы показать бабке. Да и портреты на могилах хотелось опять посмотреть, чтобы убедиться, что мне не привиделось. Чертовщина ведь какая-то! В тот день я объездил всю округу, ничего не нашел.

А потом я уже не искал того кладбища. Оно само мне привиделось. Помню, что было обычное утро. Я стоял на огороде у бабки, помогал ей, полол что-то. Помню, что снова возникло то странное чувство, что остановилось время, и стрекот кузнечиков обрушился на меня, как гром. Я огляделся по и понял, что снова нахожусь в том зачарованном месте. Снова на меня смотрело одно и то же лицо со множества табличек. Я хотел достать телефон, чтобы сфотографировать увиденное, но время сделалось вязким и неповоротливым, и руки не слушались, и весь я стал как муха в застывающем янтаре. И черная тоска липким дёгтем охватила меня всего, не оставляя надежды, что выберусь из этого ужаса.

В это время опешившая бабка смотрела, как я замер, а потом упал на землю лицом вперед и забился в судорогах.

Очнулся я весь мокрый: она поливала меня водой, чтобы привести в чувство и смыть грязь с лица. Я пришел в себя и рассказал про странное… видение? Сон? Какую-то особенную грезу?.. Но ведь я был там в самом деле…

Бабка на следующий день повезла меня на автобусе в город. Была там у нее какая-то знакомая врачиха. Услышав про обморок и судороги, врачиха провела меня по кабинетам, где взяли анализы, сделали ЭКГ и даже рентген легких. А потом отправила к неврологу. Меня сразу положили в больницу, в деревню я не вернулся.

Обследование показало, что в мозге, там, где лоб, сидит у меня опухоль.