BIG DATA. Вся технология в одной книге - Андреас Вайгенд

Как устроена обработка данных и какая именно информация о вас представляет ценность?

«Данные для людей» – не просто лозунг. В повседневной жизни мы постоянно сталкиваемся с информационными продуктами и услугами в виде рейтингов и рекомендаций, созданных на основе социальных данных. На смену традиционным рекламным деятелям пришли специалисты по обработке и анализу данных, которые пропускают через просчитанные алгоритмы несметные количества цифровых следов миллиардов людей. Изменения в ментальности имеют даже более важное значение, чем лавинообразный рост количества получаемой нами информации. Чтобы сделаться полноценным участником революции в использовании социальных данных, необходимо отбросить старые «потребительские» установки по принципу «бери, что дают» и переключиться на новое мышление – мышление активного созидателя социальных данных. Происходят сдвиги в балансах сил между продавцами и покупателями, банкирами и заемщиками, работодателями и работниками, докторами и пациентами, учителями и учениками. Информация о людях и от людей может и должна стать информацией для людей.

На самом деле нет ничего важнее запроса на информацию для людей. Социальные данные – самое ценное сырье XXI века, новая нефть^[22]. Такая аналогия представляется вполне уместной по целому ряду причин. На протяжении более чем ста лет нашу экономику и общественно-политическую жизнь во многом определяли нефть и развитие технологий ее добычи, хранения и переработки в продукцию, потребляемую каждым жителем планеты. Сегодня возможность переработки персональных данных в продукты и услуги привносит в жизнь человечества изменения, сопоставимые с эффектом промышленной революции.

Нефть не используется в ее первичном состоянии. Ее нужно переработать в автомобильное горючее, пластмассы и многие другие продукты нефтехимии. В свою очередь нефтепереработка дала толчок развитию техники индустриальной эпохи и сыграла важную роль в производстве подавляющего большинства видов физической продукции современной экономики. Схожим образом и первичные персональные данные сами по себе являются достаточно бесполезными. Данные приобретают ценность в результате переработки – агрегирования, анализа, сравнения, фильтрации и дистрибуции новых информационных продуктов и сервисов. В отличие от продукции нефтепереработки, продукты переработки данных становятся основой не индустриальной революции, но революции социальных данных.

К счастью, информация как ресурс радикальным образом отличается от нефти. Запасы нефти на планете конечны, и по мере истощения этого ресурса его эксплуатация обходится все дороже. Количество же информации, напротив, растет в геометрической прогрессии, а стоимость технологий ее передачи и обработки неуклонно снижается. По состоянию на конец 2015 года смартфонами пользовались более половины совершеннолетних граждан^[23]. Среднестатистический американец проводит в разговорах по мобильному телефону примерно два часа в день^[24]. По существующим оценкам, в течение дня люди прикасаются к своим телефонам от двухсот до трехсот раз – едва ли не чаще, чем большинство из нас прикасается к своей партнерше за месяц^[25]. Информация, в отличие от нефти, не иссякнет никогда.

Использование нефти ограничено факторами ее дефицита и вещной формы, а использование информации практически не ограничено, учитывая ее изобилие и цифровую форму. Конкретный объем сырой нефти может быть использован для переработки в готовую продукцию лишь единственным владельцем, тогда как одним и тем же информационным массивом могут одновременно пользоваться и превращать его в разнообразные продукты многие. В основе наших законов и социальных норм лежит идея дефицитности информации. Так, например, отсутствие информационного поля породило страхование как способ защиты от неприятностей и материальных потерь, связанных с чрезвычайными жизненными обстоятельствами. Поскольку возможность точно рассчитать вероятность заболевания диабетом или ограбления для каждого конкретного человека отсутствовала, страховщики делили людей на группы риска и устанавливали для каждой из них среднюю ставку страховых взносов. По мере роста объема информации мы сможем прогнозировать риск для каждого конкретного человека и индивидуализировать суммы страховых взносов. Можно делать вид, что данных не существует, но можно признать факт их наличия и задуматься над тем, как это может изменить нашу жизнь. Какой мир нам хотелось бы создать при помощи этого нового вида ресурсов?

Богатый потенциал возможностей новых технологий можно раскрыть при наличии соответствующих инструментов. До изобретения Гутенбергом печатного станка книг было мало, а доставка новостей жителям отдаленных местностей обходилась дорого. Большая часть населения не извлекала никакой выгоды от долгих часов, потраченных на обучение чтению. Профессор психологии Принстонского университета Джордж Миллер писал о современных стандартах грамотности еще до изобретения интернета. Его беспокоило, что слишком многие ученики не достигают в чтении, математических и научных дисциплинах того уровня навыков, которые необходимы для получения работы в экономике «интеллектуальных услуг»^[26]. Я считаю, что сегодня налицо другая, не менее насущная потребность в грамотности нового типа – информационной. Она подразумевает понимание процесса переработки информации, знание изменяемых и неизменяемых параметров, умение интерпретировать ошибки и понимать возможные последствия передачи информации о себе. Для мира, где большую часть наших решений будут направлять рекомендации, полученные на основе обработки социальных данных, такая грамотность является обязательной.