Песни Шираза - Автор Неизвестен

А также того, кто однажды оплачет меня.

* * *

Любимая моя, тебя обнять позволь,

Позволь мне в руки взять волос шелковых смоль,

О нет, не стану я волос шелковых трогать,

Два поцелуя дай, столь жарких, сладких столь.

* * *

С тех самых пор, как ты ушла, тоска живет во мне,

Кто из неверных даст мне знать, в какой ты стороне?

Ушла ты и зажгла пожар в моей душе несчастной.

Смогу ли погасить огонь? Иль сгину в том огне?

* * *

Звезда небес, я твой слуга, я лечь костьми готов,

Три года матери твоей служить без лишних слов.

Три года я готов служить за пять твоих лобзаний,

За распрекрасные твои четырнадцать годов.

* * *

Нагну я ветку, яблоко сорву.

Не зная женщин, как же я живу?

Юнец невинный, я люблю красотку.

«Терпенье дай!» — всевышнего зову.

* * *

Ожидая тебя, на дороге рассыплю цветы,

Враг с кинжалом придет — не покину я этой черты,

Враг с кинжалом придет, устрашающий, словно стремнина, —

Нет, я с места не сдвинусь, покуда не явишься ты.

* * *

Сердце мое не считает союз наш зазорным,

Хочет оно, чтоб мы стали подобны двум зернам,

Сочным гранатовым зернам в гранате одном,

Чтоб мы с тобою в шербете слились животворном.

* * *

В ту ночь, когда ты не придешь, хочу ослепнуть я,

Хочу стать пищею осы, поживой муравья,

Нет, не хочу поживой быть ни муравьям, ни осам,

Пусть одиноко под землей истлеет плоть моя.

* * *

Аллах судил, чтоб я был от тебя далек,

Чтоб отощал в тоске и стал как волосок,

И даровал тебе Аллах такую прелесть,

Чтоб я сильней страдал и вовсе изнемог.

* * *

Нам надо по соседству жить с тобой,

На берегу одном, над быстриной,

Настанет ночь — и ты в моих объятьях,

Настанет день — и я тебе чужой.

* * *

Жизнь отдам я за этот цветочек, за розу младую,

Преврати свои губы в бутон, я бутон поцелую,

Преврати свои губы в бутон, а глаза в пиалы,

Ты наполни их влагой, и жажду свою утолю я.

* * *

От этих стен мне не уйти к другому стану,

На красоту твою глядеть я не устану,

А если поцелуешь ты меня пять раз,

Навек останусь молодым, седым не стану.

* * *

Тебя покинуть — умереть мне с горя,

С тобой расстаться — стать мне прахом вскоре,

Знай, сердце у меня — кузнечный горн,

Огонь мой мир спалит, иссушит море.

* * *

Пусть выколет глаза стальное острие,

Пусть разведут огонь, чтоб тело жег мое,

Пусть струганый тростник загонят мне под ногти,

Во мне моя любовь, и не убить ее.

* * *

Затылок мой трещит, как ртутью налитой,

Нет, ангел Азраил, не убивай, постой.

Ты, ангел Азраил, постой, еще я молод,

Из сотни холостых я самый холостой.

* * *

Шестилепестковую розу мечтаю сорвать,

Пусть юную деву ко мне приведет ее мать,

О, как бы хотелось сидеть на досуге меж ними,

Беседовать с матерью, дочку в уста целовать.

* * *

Дней пять мы с любимой в разлуке живем,

То я в небесах, то на лоне земном,

То рыбой плыву в глубине океана,

То яхонтом стал я в кольце золотом.

* * *

На крыше ты, а я внизу сижу с тоской во взгляде,

Ты померанец золотой, а я сижу в засаде,

Ты померанец золотой в руках своих подруг,

Когда ж мне в руки попадешь, скажи мне, бога ради.

* * *

Я сказал: «Ты шахиня». Она мне сказала: «Мой свет!»

Я сказал: «Дай мне губы». Она мне: «Целуй их сто лет».

Я спросил: «Где прилечь мне? Где голову мне преклонить?» —

«На груди моей можешь лежать», — услыхал я в ответ.

* * *

Мы сидели с тобой на балконе четой голубков,

Днем гуляли в полях, ночевать уходили под кров,

Разлучили чету голубков, навсегда разлучили,

С той поры будет сердце болеть до скончанья веков.

* * *

Меня сорвали, как цветок, и поместили в вазу,

Невестой с детства стала я по отчему указу.

Аллах, обидчиков моих заставь рыдать за то,

Что однодневная печаль стодневной стала сразу.

* * *

О, люди добрые, на свете вас не счесть,

Вы — правоверные, но где же ваша честь?

Неужто из ручья, чью воду пьет подруга,

Не можете вы мне хотя б глоток принесть?

* * *

Красавица моя, ресницы насурьми,

Устами сладкими меня ты накорми,

Меня ты накорми медовыми устами,

Потом хватай кинжал и жизнь мою возьми.

* * *

Любовь моя, любовь, везут мой прах в Керман,

Вновь стану глиною, пригодной на кальян,

И вылепят кальян, и, может быть, закурит

Из сердца моего какой-нибудь шайтан.

* * *

В небе звездочка, и ясный месяц там,

Эта девушка — души моей бальзам.

Огради, Аллах, от горя мать родную

Той, чьи губы двум подобны лепесткам.

* * *

Над горой засияла звезда в высоте,

Дев двенадцать, один я — чабан при гурте.

Сколько роз! Но какую сперва мне понюхать?

О, Аллах, как велик ты в