Сквозное действие, или Как стать драматургом - Александр Михайлович Галин

Никто меня не жалел, никто меня… не любил, как следует. (Всхлип.) Господи, за что я такая несчастная? Чего я плохого в жизни сделала? Кому? Почему так?.. Я люблю, чтобы меня жалели, а меня… (Всхлип.) Хоть вы меня можете пожалеть?

В и к т о р. Ты. (Гладит ее.)

Д и н а. Ну ты жалей!.. Хоть кто-нибудь, хоть!.. Можешь?

В и к т о р (гладит). Вы хорошая, вы не железная…

Д и н а. Ты.

В и к т о р. Ты не железная, ты самостоятельная, смелая, сильная, настойчивая… (Гладит.) Способна преодолеть трудности и сложности на жизненном пути…

Д и н а. Все сама…

В и к т о р. Все можешь… все можешь…

Д и н а. Дом кооперативный… (Всхлип.) Кирпичный, с балконом вдоль всей квартиры — выйди на балкон… (Всхлип.) Семь лет я копила, и все одна, а ведь мы вдвоем, и никто нам… (Всхлип.) А мебель? Ты видишь мебель?

В и к т о р. Я вижу мебель…

Д и н а. Все сама. Все…

В и к т о р. Ты все можешь… (Гладит.) Все можешь. (Гладит.)

Д и н а (всхлипнув). Разве это нормально?

У Виктора Петровича руки опускаются.

Жалей меня. Что же ты совсем не жалеешь меня? Не жалеешь!.. Ты… Вы формальный.

В и к т о р. Я со всей нежностью жалею.

Д и н а. Я не ощущаю, что со всею.

В и к т о р. Верьте мне, я жалею как могу.

Д и н а. Мало можете!.. (Всхлип.) Вы меня жалейте, жалейте!

В и к т о р (взрывается). Я жалею, жалею!..

Женщина внимательно смотрит на мужчину. Отходит и забирается в кресло. Прячет лицо. Молчание.

Как еще?

Пауза.

Я не совсем понимаю, в чем моя вина… Я сделал что-нибудь не так? Не так пожалел или… Еще пожалеть?..

Дина Федоровна молчит.

Мы едва знакомы… Вам еще трудно меня понять. Даже люди, знакомые давно, и то… Наверное, время нужно, чтобы вы поняли, что я… Пожалеть — думаете, просто? Это — как божий дар…

Дина Федоровна поднимает лицо. Оно непроницаемо.

Вы не согласны?

Д и н а. Индийские йоги — кто они?

В и к т о р. Йоги?..

Д и н а. Кто они?

В и к т о р. Люди… А почему…

Д и н а. И что?

В и к т о р. Вы — серьезно?

Д и н а. Что?

В и к т о р. А почему, собственно… Какая-то чепуха! Я путаюсь в мелочах, и оттого… Может, я ошибаюсь, и мелочи — не мелочи, а главное, и наоборот: главное — мелочь?.. Почему йоги, при чем… Почему не летающие тарелки?..

Д и н а. Вы целый вечер орете на меня как на подчиненную.

В и к т о р. Я ору?! (Шепотом.) Я никогда в жизни ни на кого не орал, потому что это невозможно!

Д и н а (затыкает уши). Вы орете так, что у меня лопаются барабанные перепонки!

В и к т о р (и в самом деле орет). Как у вас могут лопаться перепонки, если я говорю шепотом? Просто вы несправедливы ко мне! Вы придирчивы и категоричны! Вы капризны, у вас меняются настроения, и я не успеваю!.. У меня затрудненное дыхание!.. Мы едва знакомы, а вы сдавили меня так!.. Я себя угнетенно чувствую, вы ничем не отличаетесь от других!..

Д и н а. Дурак.

В и к т о р. Вы несправедливы ко мне, как другие!

Д и н а. Тогда идите к черту! (Быстро встает, выхватывает у него из рук нож, разрезает путы на ногах, возвращается в кресло, затихает.)

Пауза. Виктор Петрович наконец свободен от пут, но растерян. И как бы даже потерян.

В и к т о р. Даже гоните, как другие…

Д и н а (взрывается). А я сказала — к черту!..

Мужчина стоит потупившись. А что, можно понять: женщина гонит… Заправляет рубашку в брюки. Застегивает воротничок. Подтягивает галстук. Идет к дивану, садится. Обувает туфлю. Ищет вторую — не видит. Становится на четвереньки, заглядывает под диван. Не находит. Ищет под столом и вокруг — нету. Встает, беспомощно озирается. Опускается на стул. Сидит и глядит на Дину Федоровну.

В и к т о р. Случайно вы не видели мою вторую туфлю?

Женщина выглядит неприступной.

Простите. Странно: одна есть, а второй… Может быть, вы все-таки видели?

Д и н а (раздраженная, ходит от угла к углу, заглядывает под мебель). Ты же стучал копытами и швырялся как бешеный!.. Люблю-люблю!.. Как будто гнались за тобой!.. Господи, до чего же я неглупая женщина! Ты думаешь, я хоть одному вашему ласковому слову поверила? Я скорее поверю, что сделалась идиоткой!..

В и к т о р (тихо). Я говорил, что чувствовал…

Д и н а. Подонок…

В и к т о р. Я говорил, что чувствовал, я не подонок.

Д и н а. Подонок, все вы подонки.

В и к т о р. Вы несправедливы ко мне и ко всем.

Д и н а (членораздельно). Все — подонки, ты — первый. (Взрывается.) Не знаю, куда подевалась ваша паршивая туфля, ищи сам!.. (Уходит из комнаты.)

Пауза.

В и к т о р (кричит). Если нервы не выдерживают — надо пить лекарства!.. (Бросается к телефону.) Такси? (Кладет трубку, снова набирает номер.) Алло, такси?.. Простите, я звоню, чтобы заказать такси, это… (Кладет трубку, новый набор.) Ноль девять? Справочная? Алло, пожалуйста, заказ такси. Последние две цифры плохо… сколько на конце? Спасибо. (Кладет трубку, снова набирает.)

В дверях возникает  Д и н а  Ф е д о р о в н а, швыряет к его ногам туфлю, скрывается. Виктор Петрович от неожиданности роняет трубку. Поднимает туфлю, разглядывает, затем примеривает. Идет к двери и ставит ее за порогом. Возвращается к телефону.

Такси? Алло, алло, это такси? Можно… Простите, можно мне… Девушка, позвольте мне сказать: позвольте, черт побери, мне заказать такси! Простите, я не понимаю, что вы… Как — зачем?.. Я понимаю, что глубокая ночь. А мне надо домой, на Александра Блока… Где я сейчас? Сейчас я… Сейчас, одну минуту, я не у себя дома, буквально… (Извлекает из карманов какие-то бумажки, разглядывает, комкает: нужной, очевидно, не находит.) Сейчас… Сейчас-сейчас… Только, пожалуйста, не бросайте меня, пожалуйста… (Кладет трубку рядом с аппаратом, идет к двери.) Дина Федоровна… Я понимаю, что вы… Не найду, где у меня записан ваш адрес… Эта туфля, простите… которой вы в меня швырнули, она не моя… У меня замшевые, легкие… Будьте так любезны, подскажите ваш адрес?.. Ну, где вы живете?.. Я вас раздражаю — я понимаю, я уйду, но…

Молчание.

(Взрывается.) Я же не могу в одной туфле, меня примут за сумасшедшего!..

Молчание.

Наконец, сыро… (Возвращается к телефону.) Я не могу найти эту злополучную, эту несчастную, эту… туфлю, девушка… Простите, адрес…

Д и н а (возникает в дверях). Германа Титова, пятнадцать, квартира тридцать шесть. (Скрывается.)

В и к т о р. Германа Титова, пятнадцать, квартира тридцать шесть! Телефон?.. Сейчас вряд ли, но сейчас… (Кричит.) Дина Федоровна, телефон!..

Молчание.

Я же сказал… Девушка, можно без телефона? Нельзя?.. Буду внизу, буду ждать у подъезда, как только машина приедет — я в нее сяду, вы мне верите?.. А вы всегда поступаете только как положено? Жаль… Но что же делать, если я не знаю… Так получилось. Так получилось, девушка, что же теперь…

Д и н а (возникает