Лолита. Сценарий - Владимир Владимирович Набоков

Голос доктора Рэя. Он женился на Валерии, но действительность скоро взяла верх, и тогда у одураченного Гумберта оказалась на руках вместо нимфетки большая, дебелая, глупая взрослая женщина.

Буржуазный вечер в крошечной парижской квартире.

Гумберт читает вечернюю газету. Валерия, в мятой ночной сорочке, не скрывающей ее полных плеч, почесывая крестец, присматривает за pot-au-feu[3].

Голос доктора Рэя. Семейная жизнь тянулась несколько лет. Тем временем Гумберт вновь принялся за свои литературные и исследовательские занятия. Составленное им пособие по французским переводам английской поэзии имело некоторый успех, и Институт сравнительного литературоведения в одном американском городе предложил ему прочитать несколько лекций.

Парижская префектура. Гумберт и Валерия выходят.

Он проверяет пачку документов, она выглядит встревоженной.

Гумберт. Все бумаги готовы.

Голос доктора Рэя. Они собрали все документы, они могли ехать. Прощай, серый Париж!

Гумберт. Прощай, серый Париж! Теперь, дорогая, смотри не потеряй паспорт. (Отдает ей паспорт.)

Они идут по улице. С места трогается таксомотор и пригласительно ползет вдоль панели. Сохраняя молчание, Валерия начинает трясти своей болоночной головой.

Голос доктора Рэя. Следите за такси.

Гумберт. Отчего ты трясешь головой? Там разве есть что-нибудь? Камушек?

Она продолжает трясти.

Гумберт. Могу тебя заверить, что твоя голова совершенно пуста.

Валерия. Нет-нет-нет-нет…

Гумберт. Довольно.

Валерия. …я так больше не могу. Ты отправишься в Америку один.

Гумберт. Что? Что ты несешь, идиотка?!

Валерия. Мы должны расстаться.

Гумберт. Я отказываюсь обсуждать это на улице. Такси!

Тихо сопровождавший их таксомотор плавно тормозит.

Гумберт. Quarante-deux, rue Baudelaire.

Голос доктора Рэя. Улица Бодлера, сорок два.

Они садятся в таксомотор.

Гумберт. Могу я узнать, почему ты желаешь расстаться?

Валерия. Потому что жизнь с тобой печальна и страшна. Потому что у тебя невозможные глаза. Потому что я даже не могу вообразить себе, о чем ты думаешь. Потому что я боюсь и ненавижу тебя.

Голос доктора Рэя. Никогда прежде она не была такой говорливой.

Гумберт. Раньше ты не была такой говорливой. Ну, хорошо. Давай объяснимся…

Голос доктора Рэя. Мой пациент ошеломлен. Как говаривал профессор Гаст: «Горе тому, кто, подобно сердито жужжащей мухе, увязает в собственном комплексе вины». Мистер Гумберт не в силах сдержать себя, он брызжет слюной. А вот и знаменитая Place de l'Etoile, площадь Звезды. Тут надобно иметь хорошие тормоза. Ой-ой! Ну, что я говорил?!

Водитель такси странно рассеян.

Валерия. Все кончено. Отныне я свободна. В моей жизни есть другой человек, и я тебя оставляю.

Гумберт. Кто же этот человек? О ком ты говоришь? Как ты смеешь?

Голос доктора Рэя. Что ж – смеет. Весьма забавное положение. Гумберт привык самостоятельно принимать решения. Но судьба его брака больше не была у него в руках. Мне кажется, водитель должен был здесь повернуть налево. Ну что ж, он может свернуть на следующем перекрестке.

Валерия. Он человек, а не чудовище. Он русский эмигрант, бывший полковник Белой армии. Его отец служил советником царя.

Гумберт. Я не знаю, о ком ты говоришь. Я… я не знаю, что с тобой сделаю, если ты исполнишь свою угрозу.

Голос доктора Рэя. Берегись! Едва успел проскочить. Когда вы анализируете поведение этих неосторожных пешеходов, вы понимаете, что они только медлят на своем пути от утробы до гроба.

Валерия. О, теперь ты ничего мне не сделаешь… потому что я люблю его.

Гумберт. Но, будь ты проклята, кто этот человек, чорт его побери!

Валерия. Да вот этот, кто ж еще? (Указывает на мясистый затылок шофера, который, обернувшись, на мгновение показывает русский профиль: нос картошкой и жесткие усы.)

Таксомотор останавливается у обочины.

Тротуар напротив дома 42 по улице Бодлера.

Шофер и оба пассажира выходят из автомобиля.

Шофер. Позвольте представиться, полковник Максимович. Я часто видел вас в кинематографе на углу, а она сидела между нами. (Нежно улыбается Валерии.) Давайте все выясним.

Гумберт. Нам нечего выяснять.

Максимович. Раз так, то, может быть, нам следует безотлагательно поместить ее с вещами в мое авто? (Поворачивается к Валерии.) Ты согласна? Ты готова?

Гумберт. Я с вами ни в чем таком участвовать не намерен. Это смешно!

Максимович. Как она бледна сегодня, бедняжка. Вы не можете отказать мне в том, чтобы я помог ей собрать вещи.

Валерия. Моя кофеварка!

Максимович. Именно, все свадебные подарки. А кроме того: белое платье, черное платье, библиотечные книги, которые она должна вернуть, ее шубу и диету.

Гумберт. Прошу прощения, что у вас значится последним номером в списке этих обворожительных вещей?

Валерия. Моя диета. Он говорит о режиме питания, который составил для меня отец.

Гумберт. Ах да! Разумеется. Что-нибудь еще?

Максимович. Там поглядим. Давайте поднимемся наверх.

Голос доктора Рэя. Развод был неизбежен. Валерия подыскала себе другого, более подходящего супруга, и Гумберт отправился в Америку один.

Гумберт драматично стоит на палубе океанского лайнера.

Небоскребы Нью-Йорка неясно вырисовываются в осенней дымке.

Голос доктора Рэя. Бердслейский колледж в Айдахо пригласил Гумберта в следующем году на место лектора. А пока, находясь в Нью-Йорке, он дни напролет просиживал в библиотеках, готовя курс лекций под общим названием «Романтики и Бунтари».

Библиотека.

Поблизости от читательской кабины Гумберта учитель показывает стайке скучающих школьниц Место, Где Обитают Книги.

Голос доктора Рэя. Он также принимал приглашения на разовые выступления. Одну из таких лекций в Женском Клубе прервал нервный срыв, ставший следствием уединенных напряженных занятий и подавленных желаний.

Женский Клуб.

Дородная матрона, миссис Нэнси Уитман (карточка с именем приколота к ее груди), поднимается над графином, чтобы представить выступающего.

Миссис Уитман. Прежде чем вы познакомитесь с нашим сегодняшним выдающимся гостем, вы будете рады узнать, что в следующую пятницу перед нами выступит знаменитый психиатр доктор Джон Рэй, который расскажет нам о сексуальном символизме игры в гольф.

(Аплодисменты.)

А сегодня у нас в гостях доктор Гумберт, многие годы проживший в очень континентальном окружении. Он сейчас расскажет нам о романтической поэзии. Просим, доктор Гумберт.

Собравшиеся дамы рассматривают гостя —

различные выражения сменяются на их эластичных лицах: некоторые лица полные, но, как в кривом зеркале, они вытягиваются восьмерками и распадаются на части; другие – худые и вытянутые, но у их владелиц бездонные декольте; третьи сливаются с плотью обнаженных бугристых рук или превращаются в восковые фрукты в претенциозных вазах.

Запинающийся голос Гумберта. Позвольте мне проиллюстрировать предмет моего выступления примером из стихотворения Эдгара По, в котором… в котором…

Лектор, если не обращать внимания на зыбь и кое-какие оптические помехи, теперь виден