На огненной черте - Константин Михайлович Симонов

Правильно говоришь. Ни за что не женись. Расстреливать будут — все равно не женись. Все бабы — потаскухи и сволочи!.. Вот… Смотри. (Расстегивает карман гимнастерки и достает письмо.)

С у б б о т и н. Не надо, не надо, товарищ капитан. Я уже знаю.

Г р о м о в. Не твое дело! На, читай! Громко!

С у б б о т и н (умоляюще). Сколько можно читать, товарищ капитан? Ну зачем вы себя нарочно мучите?

Г р о м о в. Не твое дело! Читай еще раз. Я приказываю.

С у б б о т и н (читает). «Здравствуй, Андрюша. Андрюша, мне очень тяжело писать это письмо, но лучше сказать тебе прямо, чем скрывать и обманывать. Андрюша, я встретила одного человека, и я уже не могу быть твоей женой. Андрюша, я знаю — тебе будет тяжело читать это письмо, и у тебя будет против меня зло. Андрюша, пойми, я еще молодая, и мне трудно одной, и я очень полюбила этого человека…»

Громов сидит, опустив голову на руки. Субботин останавливается, думая, что он уснул.

Г р о м о в (стукнув кулаком по столу). Читай! Чего замолчал?

С у б б о т и н (читает). «…Завтра мы уезжаем с ним, где он работает. Андрюша, я очень тебя прошу — не надо нас искать. Андрюша, так будет лучше для Светланочки. Она еще ребенок, и ей не надо знать, что у нее другой отец. Андрюша, ты не беспокойся за Светланочку. Этот человек очень хороший, и он будет ей как родной отец. Андрюша, твой аттестат я посылаю тебе обратно, вчера дала заявление в военкомат. На Светланочку ничего присылать не надо — этот человек имеет хорошую зарплату, и мы будем хорошо обеспечены. Андрюша, прости меня и прощай навсегда. Я тебе желаю всего наилучшего в твоей боевой жизни. Клава». Все.

Г р о м о в. Светланочка… дочка… Волосики беленькие… как шелк… Сволочь! Потаскуха!.. Все равно найду. Увезу ребенка… (Наливает и пьет.) Дай письмо! (Прячет письмо в карман.) Пусть лежит. Чтоб огнем жгло.

Входит  К р у п и н.

К р у п и н. Андрей! Опять! Как тебе не стыдно?

С у б б о т и н. Они обратно письмо мне приказывали читать.

Г р о м о в. Ты что? На меня жаловаться? Марш отсюда!

Субботин уходит.

(Наливает в два стакана самогону.) Вася, ты мой политический заместитель… Выпьем во славу русского оружия.

К р у п и н (берет стакан и выплескивает в печь). Довольно, Андрей! В тряпку превратился. И так я, наверно, выговор получу за то, что молчал столько. Хватит нянчиться! Сегодня пишу докладную. Пойдешь на дивизионную парткомиссию.

Г р о м о в. Ты меня не пугай! Политик! Андрей Громов ничего не боится. Хочу и пью. А чей батальон в полку лучший? Андрея Громова. Первый батальон. Кто в Яновку немцев не пустил? Первый батальон! Лучший батальон!

К р у п и н. Был лучший, пока командир был хороший. А теперь командир пьянствует, а в батальоне безобразия творятся.

Г р о м о в. Какие безобразия? Доложи.

К р у п и н. Пока ты самогон глушишь, у нас рота пропала. Вторая рота не прибыла на место. Утром из Мироновки вышла и исчезла.

Г р о м о в. Накажу. Петрова накажу. Сниму к чертовой матери с роты. Другого поставлю.

К р у п и н. Петров — новый человек. Только из запасного. Ориентируется еще неважно на фронте. Заблудиться мог. Лишь бы они на немцев не нарвались.

Г р о м о в. Все равно накажу. И начальника штаба накажу. Почему допустил? Где начальник штаба? Приказываю искать роту.

К р у п и н. Ишь ты! «Приказываю»! Думаешь, он ждет, пока ты проспишься? Уже час, как уехал.

Г р о м о в. Молодец! Проявил солдатскую смекалку. Тогда выпьем во славу русского оружия. (Тянется к бутылке, но Крупин отодвигает ее.)

К р у п и н. Ты-то когда проявишь смекалку, Андрей? Всю добрую славу свою в бутылке утопил. Смотреть противно.

Г р о м о в. Врешь!.. Моя слава в бутылку не влезет. Дай!

К р у п и н. Не дам.

Входит  С у б б о т и н.

С у б б о т и н. Товарищ капитан, там старшина с третьей роты пришел. Чепе у них.

К р у п и н. Здрасте! Не хватало еще чепе! Вот, Андрей…

Г р о м о в. Зови старшину!

Субботин уходит. Входит  Д у б о в о й.

Д у б о в о й. Старшина Дубовой. Разрешите обратиться, товарищ капитан.

Г р о м о в. Разрешаю.

К р у п и н. Что у вас там случилось?

Д у б о в о й. Чепе произошло, товарищ капитан. Красноармеец Петревич родил.

Г р о м о в. Что, что?

К р у п и н. Чего родил?

Д у б о в о й. Дите, товарищ капитан.

К р у п и н. Ты что, старшина, под банкой, что ли? Чего говоришь-то? Красноармеец родил.

Д у б о в о й. Так он же ж девка, товарищ капитан.

К р у п и н. Кто девка?

Д у б о в о й. Красноармеец Петревич. Люська, телефонистка наша. Девка же.

Г р о м о в. Неправильно, старшина! Родила — значит, не девка.

Д у б о в о й. Так точно, товарищ капитан. Была девка, стала баба.

К р у п и н. Когда же она родила? Где? В медсанбате?

Д у б о в о й. Никак нет. В хате тут. В расположении роты. Полчаса, как родила.

К р у п и н. Без врача?

Д у б о в о й. Так точно. Не ждали ведь такого случая, товарищ капитан. Санинструктор наша, Ковалева Маша, с ней там. И хозяйка в хате есть, она в этом деле понимает — помогала.

К р у п и н. Ну и ну! Порадовал, старшина! (Хватается за голову.) На всю дивизию прославимся. В штабе полка прохода не дадут — скажут: не батальон, а родильный дом капитана Громова.

Г р о м о в. Не скажут… У меня лучший батальон… Первый.

К р у п и н. Вон он, лучший! Как же это вы прозевали, старшина? Ее же в тыл надо было, там бы родила. Что ж, не замечали, что она того… в интересном положении, как говорится?

Д у б о в о й. Так она ж сама справная, толстая, незаметно было. Правда, последнее время вроде еще потолстела. Думаем, расхарчилась, а оно вон как… Ковалева подружка ей и то не знала. Такая секретная девка, виноват, товарищ капитан, — баба.

К р у п и н. А отец-то кто?

Д у б о в о й. Оно, конечно, точно не известно, товарищ капитан. А ребята так догадываются, что Песков, помкомвзвода.

К р у п и н. Это какой же Песков? Что-то я такой фамилии не знаю.

Д у б о в о й. Так мы ж его еще летом под Ахтыркой схоронили, товарищ капитан. Ногу ему миной оторвало. Он вот с Люськой и гулял весной. Пожениться с ней думал.

К р у п и н. Вот оно что. Значит, сироту родила?

Д у б о в о й. Так точно. Сироту.

К р у п и н. Куда ж она теперь поедет? Где ее дом-то?

Д у б о в о й. Белорусская она. Деревня-то в оккупации. Она потому и скрывала, говорит: ехать-то все одно некуда. Да ее сейчас Маша на Урал, к своим, зовет. Должно, туда и поедет.

Г р о м о в. Слышь, старшина! Кого она родила?

Д у б о в о й. Дите, товарищ капитан.

Г р о м о в. Да нет… Пол! Пол!

Д у б о в о й (недоуменно). Целого, товарищ капитан.

К р у п и н (смеется). Капитан спрашивает — дочку или сына.

Д у б о в о й. А-а! Виноват, товарищ капитан. Дочку, дочку. Девку родила.

Г р о м о в. Девочка… дочка… (Кричит.) Суббота! Дай чемодан! Сюда!

Входит  С у б б о т и н  и ставит чемодан на кровать.

(Подходит, открывает чемодан и вынимает вещи для ребенка лет трех — платье, пальто, туфельки.) Возьми старшина. Передай ей… Хорошие вещи… Сам в Киеве покупал.

Д у б о в о й. Зачем, товарищ капитан? Дите еще малое. Я ей бязи портяночной на пеленки дам.

Г р о м о в.