Со всеми наедине: Стихотворения. Из дневника. Записи разных лет. Альмар - Александр Исаакович Гельман

в России. Его причины ищут в случайном недосмотре неопытного премьера, в намеренном коварстве Всемирного банка, на самом же деле это кризис не финансовый, не экономический и даже не политический, а прежде всего умственный, интеллектуальный, духовный – из той категории кризисов, для преодоления которых Моисей водил евреев сорок лет по пустыне. Евреям повезло – это было три тысячи лет назад, тогда у истории было много свободного времени…

* * *

Двадцатый век, увы, все поставил с ног на голову. Если раньше настоящее всегда с надеждой взирало на будущее, теперь наоборот – будущее смиренно ждет милости от настоящего. На совести и разуме живущих поколений отныне и уже, по-видимому, на веки вечные лежит весь груз ответственности за продолжение истории. История утратила свою самовластную монументальность, она вся вдруг оказалась брошенной на слабые руки обыкновенных, затюканных своими заботами людей и государств, совершенно не подготовленных и не готовых исполнять новые обязанности. Это абсолютно другая ситуация, мы еще не отдаем себе до конца отчета в ее особенностях и требованиях. Ближайший конфликт, ближайшее противоречие новой эры, которое нам придется и уже приходится преодолевать, – это противоречие между глобальным характером новых опасностей и региональным, национальным характером идеологических, психологических потребностей народов. В этом контексте многие кровавые столкновения, происходящие сегодня в мире, в частности на территории бывшего СССР, в Югославии, на Ближнем Востоке, не имеют исторической перспективы, никак не оправдывают ни материальных, ни тем более человеческих потерь, которыми они сопровождаются. Но это не уменьшает их ожесточенности. В то самое время, когда в Югославии в борьбе за обретение национального суверенитета льется кровь, рядом происходит объединение народов Европы, добровольно жертвующих значительной частью своих вековых суверенитетов. Это непосредственное соседство двух противоположных непримиримых тенденций показывает, какой сложнейший кризис надвигается на сегодняшний мир, доживающий последние месяцы второго тысячелетия.

* * *

Кризис не кризис – жизнь продолжается. В России о бедности можно говорить не только как о беде, но и как о культуре. Не знаю, нужно ли этим гордиться, но у нас действительно есть культура бедности. Богатая культура бедности. В ее состав входят особые рецепты приготовления пищи «из ничего», перекройка, перелицовка, переделка одежды, мебели, перепланировка жилья. Наши коммуналки – выдающийся элемент этой культуры. Культура бедности – это не просто искусство скудного выживания, это способность быть радостным, даже счастливым, несмотря на нищету. Справлять незабываемые свадьбы, воспитывать прекрасных детей, собирать уникальные библиотеки, делать величайшие научные открытия – и все это при самом скудном жизнеобеспечении.

Одна из традиций этой культуры – с надеждой воспринимать новое начальство, новую власть. Сколько бы раз ни обманывали нас предыдущие правители, мы не теряем надежды, что новые вожди выведут нас к лучшей жизни.

Недавно, прослышав, что я знаком с Примаковым, взволнованно позвонил бывший сосед, пожилой писатель. «Скажи, на него можно надеяться? Ты веришь в него?» Я ответил, что, по-моему, Примаков – человек здравого ума. «Это очень важно, – заметил писатель, – для выхода из тупика у нас ведь нет ничего другого, кроме ума умных людей».

Увы, к сожалению, у нас есть еще и глупость умных людей. Помню, в молодости, когда приходилось сталкиваться с этим явлением, я не мог успокоиться, не верил своим глазам – такие мудрые мужи и делают такие явные глупости. Я был потрясен. Теперь я уже привык. Теперь я знаю, что глупость умных людей – явление распространенное, и, что особенно печально, с этим ничего нельзя поделать. Это непоправимо. Поэтому очень важно, особенно когда речь идет о государстве, об управлении страной, об участии в управлении миром, очень важно, чтобы рядом с выдающимися людьми стояли обыкновенные, нормальные, здравомыслящие мужчины и женщины, может быть, особенно женщины, которые способны видеть все происходящее таким, каким оно в действительности является. Ибо нет ничего более трудного и ответственного, чем видеть то, на что смотришь.

1998

Диктатура тщеславия

Пришло время разобраться с современным тщеславием. Это явление особое, и прежде всего особо опасное.

Это вам не просто отдельные тщеславные индивидуумы, эгоисты, эгоцентрики, самовлюбленные особы, которых мы привыкли осуждать, клеймить, высмеивать. Это не то тщеславие, которое еще недавно претило нашему коллективистскому социалистическому духу. И это не то живое творческое начало в людях, которое посредственность во все времена обзывает высокомерным тщеславием.

У тщеславия, о котором здесь пойдет речь, есть еще другое имя – властолюбие. В данном случае я имею в виду не столько отдельно взятых властолюбцев, сколько весь объем национального властолюбия страны в целом. Это некое скопище «я», которые испытывают восторг от обладания властью, от того сияния и влияния, которыми власть одаривает человека. Привилегии власть имущих действительно безмерны, особенно в России, – их любят, к ним тянутся красивые женщины и большие деньги, их все время показывают по телевидению, их имена у всех на устах.

Властолюбие властвующих большей частью неприглядно, порою просто мерзостно, но гораздо более опасным является не властолюбие властвующих властолюбцев, а рвущихся к власти, пока ее не имеющих или имеющих лишь небольшую власть. Подлинных властителей сравнительно немного, а этих – огромное число. Сегодня в России на одно властное место в среднем насчитывается минимум десять претендентов. Этот массив властолюбия источает мощное энергетическое поле, внутри которого и происходят все основные общественные драмы и комедии современной истории.

При коммунистах властолюбие было ограничено в своих возможностях. Выборы фактически отсутствовали, на все должности назначала партия, требовавшая взамен безоговорочную, полную преданность, что устраивало далеко не всех властолюбцев. Советское время было раем для мелких и средних подхалимов, эти трудились вовсю, причем довольно успешно. Но для серьезного, масштабного тщеславия достойного фронта деятельности не было, – тщеславие отдыхало. Настоящие тщеславцы отсиживались на бездельных работах: одни спивались, другие копили силы для лучших времен. В наступление которых, впрочем, мало кто верил. Многие безуспешно пытались эмигрировать, но даже те, кому это удалось, не нашли за рубежом достойного поприща – чужие порядки, чужой язык не давали развернуться бесшабашному российскому тщеславию.

Но вот нежданно-негаданно явилась свобода и раскрепостила тысячи и тысячи властолюбивых душ разного уровня и масштаба притязаний. Тщеславие не просто воспряло, наступила эпоха расцвета российского национального тщеславия, которое в настоящее время находится, пожалуй, в самом зените своего взлета. Развернулась совершенно невиданная доселе – откровенная, беззастенчивая борьба целых конгломератов российского тщеславия за обладание властью и капиталом. Наше национальное тщеславие обнаружило новые черты, новые свойства, изменилась его роль в обществе.

Сегодня почти весь объем власти в центре и на местах находится и будет отныне находиться всегда в руках отъявленных