«Любовь» и другие одноактные пьесы - Мартин Гургенович Алоян

И в а н о в (после паузы). У-у, голова разламывается… Еще мне не хватало заболеть… (Сел, обхватил голову руками.) Мне никак нельзя заболеть… нельзя… нельзя…

Звонок телефона.

(Берет трубку.) Да… Да, это я. Здравствуйте Михаил Петрович… Состояние Саши тяжелое… Консультировал… Нет, перевозить его никуда нельзя. Делается все возможное. Теперь надо ждать… Да. Этой ночью поступили в больницу два механизатора нашего колхоза. Ночью их оперировал… Сложные переломы рук, ног… Да, опять были пьяные… Нет, их жизнь вне опасности… Михаил Петрович, наш сельмаг буквально завален водкой! На заседании правления вы обещали… Но это же не товар первой необходимости!.. Знаю, в сельпо план… Везде план. С работниками сельпо я разговаривал, но вы, как председатель колхоза, по-моему, должны… Не понял… Нет, я буду вмешиваться!.. Всего хорошего! (Положил трубку.) Нет, так, товарищ председатель, не пойдет… Мы еще поборемся. У-у, голова… Да, меня учили лечить, а я занимаюсь черт знает чем… дрова, водка, керосин, запчасти… дрова, водка… У-у, голова… ничего не соображаю… Нет, спать нельзя… нельзя… вот пять минут посижу… и все… пять минут… только пять минут… (Засыпает.)

Затемнение.

Сцена освещается. И в а н о в  спит за столом. Стук в дверь. Входит  К о з о д о е в  с бумагами.

И в а н о в (просыпается). Фу-у… задремал. Такое приснилось, что больше спать не хочу.

К о з о д о е в. У меня тоже так бывает. Особенно перед зарплатой, как в банк ехать надо. Такие страхи снятся… (Подает бумаги.) Подписать надо, Федор Иванович. Меню на завтра.

Иванов подписывает.

Приказ на списание. Это керосин. Бензин. Сода опять кончилась.

И в а н о в. А это что?

К о з о д о е в. Заявление от Мироновой.

И в а н о в (берет в руки заявление). «Прошу уволить»… Обождите, Миронова должна дежурить в палате у Саши. Но я ее сегодня не видел.

К о з о д о е в. Не вышла на смену. Крови, говорит, боюсь.

И в а н о в. Ай да Миронова… Как это просто — бросила больного…

К о з о д о е в. Фрося — девка ничего. Это ей товарка мозги закрутила. «Зачем с болячками возишься? Охота за мужиками судна таскать? На ферме спокойно жить будешь…». Сколько уговаривал! И лошадку, пожалуйста. И дровишки. Керосин. Нет, уперлась — и все. И крови, говорит, боюсь. С кровью, конечно, не каждый может…

И в а н о в. В хирургии у нас две нянечки остались.

К о з о д о е в. Ага, Авдотья да Прасковья. Если их вместе сложить — почти полтораста лет. Кадры!

И в а н о в. Что же делать?

К о з о д о е в. И этого кадра, считайте, почти уже нету — вымирают, как мамонты.

И в а н о в. И медсестер мало, не успевают… А жить нам надо…

К о з о д о е в. Я думаю, мы с Марией Ивановной сегодня зайдем к Фросе домой. По душам побеседуем.

И в а н о в. Не надо.

К о з о д о е в. А что? Нажмем на психику. Мать тут недавно лежала.

И в а н о в. Я сам схожу.

К о з о д о е в. Сами?! Зачем, Федор Иванович?

И в а н о в. Я хочу с ней поговорить. Еще бумаги есть?

К о з о д о е в. Пока все. Машина сломалась.

И в а н о в. После капитального? Весело живем… Шофер что говорит?

К о з о д о е в. С утра лежит под машиной и выражается. И ключами стучит.

И в а н о в. Завхоз чем занимается?

К о з о д о е в. У него дела есть… Имею факты — запчасти из его рук уплыли. Это так нельзя оставлять.

И в а н о в. Пришлите его ко мне.

К о з о д о е в. Обязательно. На кухне вчера закладку продуктов проверял. Мяса не хватило. Немного, но есть факт. Может, уволить Вальку?

И в а н о в. Кого поваром поставим?

К о з о д о е в. Не знаю.

И в а н о в. Я не смогу при всем желании. Вы тоже. Какой выход?

Козодоев разводит руками.

Продолжаем воспитывать.

К о з о д о е в. Ага, продолжаем. Валька сама кого хочешь воспитает. Уже имеет четыре строгих. И два с последним предупреждением.

И в а н о в. Многовато. Может, дома у нее что-нибудь?

К о з о д о е в. У нее? Что вы! Генка, муж, — лучший комбайнер района. Машину на днях покупает. А она назло соседкам второй телевизор купила. Цветной. На веранду выставила и чай перед ним пьет.

И в а н о в. Почему же она?..

К о з о д о е в. Загадка природы. В сельпо, когда работала, тоже дурила. «Никто меня не ценит, никто меня не любит!»

И в а н о в. Валя у нас работает…

К о з о д о е в (щелкает на счетах). Десять месяцев и семнадцать дней.

И в а н о в. Весной работала без помощницы.

К о з о д о е в. Ну и что? Оплачено, как положено. Не обидели.

И в а н о в. Варила одна. И печь топила. И дрова колола. Так?

К о з о д о е в. Было. Так она, Валька-то, баба — во! Геркулес!

И в а н о в. Готовит вкусно.

К о з о д о е в. Это умеет. Особенно борщ. И печет что надо.

И в а н о в. Значит, так, Николай Николаевич…

К о з о д о е в. Что?

И в а н о в. Объявим Вале благодарность.

К о з о д о е в. Что-что?

И в а н о в. Валентине Зуевой объявим благодарность с занесением в личное дело.

К о з о д о е в. Шутите вы, однако…

И в а н о в. Нет я серьезно. Только пока никому не говорите, что мы задумали.

К о з о д о е в. Ага. Ясно… Эксперимент! А вы политик!

Звонок телефона.

И в а н о в (берет трубку). Падает давление?.. Так… так… Иду! (Положил трубку.) Я к Саше! (Убегает.)

К о з о д о е в. Опять падает! Эх, жизнь наша! (Щелкает на счетах.) Масла сливочного полтора… растительного… молока… (Задумался.) А Наталье Сергеевне хоть бы хны! Федор Иванович мечется, а она… Сложная натура — женщина. (Снова щелкает костяшками.) Лука два килограмма… свеклы… (Опять задумался.) А мне что делать? И никак начать разговор не могу. Она ведь женщина горячая… она и послать может… куда-нибудь. (Подошел к окну, потом к зеркалу.) А вроде ничего еще. И глаза блестят. Галстук на месте. Сегодня скажу. Решительно. Я — того!.. И вы это самое… (Кого-то заметил за окном.) Кто это? Никак эта. Ишь, вышагивает! Она! Клянусь, она! (Быстро идет к столу.)

Стук в дверь. Входит  Е р м о л и н а.

Е р м о л и н а. Федор Иванович здесь?

Козодоев не обращает внимания, продолжает щелкать на счетах.

Где главный врач? Вы меня слышите?

К о з о д о е в (поднимает голову). Что?

Е р м о л и н а. Где товарищ Иванов?

К о з о д о е в. У нас в деревне сначала здороваются.

Е р м о л и н а (сердито). Здравствуйте.

К о з о д о е в. Здравствуйте.

Е р м о л и н а. Мне нужен главный врач.

К о з о д о е в. Прямо самый-самый главный? И никого другого?

Е р м о л и н а. Да, самый главный.

К о з о д о е в. Федор Иванович сейчас занят. (Снова щелкает костяшками счетов, не обращая внимания на Ермолину.)

Е р м о л и н а. Послушайте… Товарищ! (Стучит по плечу Козодоева.) Алло, товарищ!

К о з о д о е в. Слушаю.

Е р м о л и н а. У меня к нему важное дело. У меня…

К о з о д о е в (передразнивает). Меня, меня…

Е р м о л и н а. Вы что это? Я не позволю! Я…

К о з о д о е в. Тихо! Без нервов. Между прочим, мы с вами знакомы, гражданочка.

Е р м о л и н а. Знакомы?

К о з о д о е в. Ага. Не припоминаете?

Е р м о л и н а. Нет…

К о з о д о е в. А если повнимательней вглядитесь?

Е р м о л и н а. Нет…

К о з о д о е в. Жалость какая! У нас тут когда-то возле мельницы дом стоял…

Е р м о л и н а. Возле мельницы? Ну и что?

К о з о д о е в. Ничего. И жила в нем Дашка ко-но-патая!

Е р м о л и н а. Что?

К о з о д о е в. Конопатая!

Е р м о л и н а. Козодой?

К о з о д о е в. Простите… Николай Николаевич Козодоев.

Е р м о л и н а. Боже мой! Козодой! Козодойчик… Вот теперь узнала я тебя. Ай да