На огненной черте - Константин Михайлович Симонов

class="p1">Ш у р а. Ерунда. Плохая погода — несчастье. Плохое настроение — это эгоизм. Но вот идут наши дамы с картошкой.

Входят  Д у с я  и  С и м а.

Девушки, беда! Объявился еще один гость, и, как назло, отчаянный любитель картошки. Сеня! Кланяйся, да пониже.

С и м а. Картошки-то здесь порядочно. Да она стынет. А керосин кончился. Ничего, мы укроем ее подушкой.

С е н я. Воспитание воли продолжается.

Д у с я. Что он говорит?

С и м а. Хлопнула дверь! Никаких подушек не надо! Тетя Лиза идет!

Ш у р а. Сеня! Спрячемся на кухне (Симе.) А ты позови, когда сядут за стол.

Шура и Сеня уходят.

С и м а (взвизгивает). Вот будет весело! Тетя Лиза! Скорей, скорей! Картошка стынет! (Бежит к двери.)

В комнату входит фотокорреспондент  А р к а д и й  Л я с к о в с к и й. Сима с разбегу бросается к нему.

Л я с к о в с к и й. Осторожно, Сима!

С и м а (отпрянув). Откуда вы знаете, что меня зовут Сима?

Л я с к о в с к и й. Я все про тебя знаю. Ты — сирота. Тебя приютила учительница Елизавета Ивановна Федотова. (Дусе.) Фотокорреспондент Аркадий Лясковский. Мне надо снять вас в домашней обстановке. Срочное задание — идет в номер. Не будем терять драгоценного времени. Садитесь сюда. Темновато у вас. Сделайте более веселые лица. Улыбайтесь, улыбайтесь, надо, чтобы было естественно. Это уже слишком, надо, чтоб и грусть была. (Снимает.) Спасибо. Теперь проверим текстовку. С Симой все в порядке. А с вами что-то напутано. Понимаю, в прошлом учительница. Так и запишем: Елизавета Ивановна Федотова — до войны учительница, теперь…

Д у с я. Я не Елизавета Ивановна. Елизавета Ивановна ушла за хлебом.

Л я с к о в с к и й. Погубленный снимок. Надо понимать, девушка, я снимаю вас на пленку высокой чувствительности. Последняя кассета. Ловко у вас получается: девочку не усыновили, а сниматься рады. Культура!

Д у с я. Вы же сами…

Л я с к о в с к и й (роясь в записях). Постойте, постойте… Родная дочь — Антонина Федотова — медицинская сестра. Все в порядке! Оригинальный сюжет — родная дочь и приемная дочь, две сестры. Вы — родная дочь, Антонина Федотова?

Д у с я. Меня зовут Дуся. Дуся Рязанова.

Л я с к о в с к и й. Невозможно работать! Вместо матери лезет сниматься какая-то посторонняя Дуся. Бред! Ты сирота или не сирота? Отвечай, тебя спрашивают…

Входит  Е л и з а в е т а  И в а н о в н а.

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. Сима, тебя опять обижают. Почему вы так разговариваете с девочкой? Что вам от нее нужно?

Л я с к о в с к и й. Фотокорреспондент Лясковский. Простите, но в нашем деле нужна точность. У нас за каждую небрежность так греют!

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. А за грубости у вас не греют?

Л я с к о в с к и й. За все греют. Фотограф в редакции остался я один, а работы? Сегодня с утра поехал на передовую, снимать фронтовые эпизоды. Тут, как назло, начался обстрел, и трамваи остановились. Извольте шагать пешком. Пока там снимал — опять обстрел. И опять пешком — с самой передовой. Два таких конца! А сейчас вас надо снять в домашней обстановке с приемной дочерью. В дни блокады строится новая семья. Счастливая сирота!

С и м а. Я не хочу сниматься.

Л я с к о в с к и й. Нет такого человека, который не хотел бы сниматься. И кто тебя спрашивает!

С и м а. Я не буду у него сниматься. (В слезах убегает.)

Л я с к о в с к и й (растерянно). Что же теперь делать?

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. Боюсь, что вам придется искать другую приемную дочь и снимать ее более деликатным способом.

Голос диктора: «Передаем письма из действующей армии. Елизавета Ивановна Федотова, вам пишет ваш ученик — фронтовик Владимир Дорохин!»

(Кричит.) Сима! Сима! Скорей!

С и м а  вбегает.

Голос диктора: «Дорогая Елизавета Ивановна! Я обратился с просьбой к редакции отдела писем передать вам мой сердечный привет именно двадцать первого июня. Надеюсь, что они уважат мою просьбу. Я представляю, как вы все сидите за круглым столом, если, конечно, не сожгли его зимой. Здесь и Шурка, и Сеня, и Леша Субботин, и Тамара, и Милочка, и вспоминаете Тоню, а может быть, и меня. Я сегодня выпью за ваше здоровье, если позволит обстановка, а вы…»

Пауза.

«Район подвергается артиллерийскому обстрелу».

С и м а. Договорить не дали…

Д у с я. Пошли в подвал!

С и м а. Зачем?

Дуся показывает на радио.

Нет… Там сыро… (Обнимает Елизавету Ивановну.) Тетя Лиза, вы что загрустили?

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. Кто тебе сказал?

Лясковский в это время снимает их.

Л я с к о в с к и й. Спасибо. Бегу.

Д у с я. Куда ты?! Стреляют.

Л я с к о в с к и й. Мне бомбежки и обстрелы не страшны. У меня постоянный пропуск. (Убегает.)

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. Что ж поделаешь, война всех раскидала. А нас вместе собрала. И хватит грустить — давайте ужинать. Сядем за стол и вспомним Тоню и Володю и всех их товарищей. Еды много, накормлю вас сегодня досыта. Сима, приглашай нашу гостью к столу. Садитесь. Что ты ерзаешь?..

С и м а  выбегает и появляется с  Ш у р о й  и  С е н е й.

Ш у р а  и  С е н я (вместе). Здравствуйте, Елизавета Ивановна!

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. Молодцы, ребята! Оказывается, полон дом гостей. Здравствуйте! На чем мы остановились в прошлый раз?

Входит  Л е ш а  С у б б о т и н.

Л е ш а. Прошлый год мы остановились на том, что Тоня должна стать артисткой. И нахамили ей по этому случаю. Я без стука — слышу голоса, знакомые голоса. Я, признаться, не ожидал. Я рассчитывал увидеть Елизавету Ивановну и Антона. А тут все наоборот.

Ш у р а. Тебя не устраивает наше общество?

Л е ш а. Более или менее устраивает.

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. Леша! Держись в рамках! Знакомься!

Л е ш а. Младший лейтенант Субботин.

Д у с я. Дуся.

С и м а. Тетя Лиза, картошка стынет. Мы не накрыли ее подушкой.

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. За болтовней забыли картошку.

Л е ш а. Как можно забыть картошку в эпоху Великой Отечественной войны? Давайте ее сюда, пока не набежали еще гости. Тамара, например. Кстати, где она?

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. В ПВО. Давно уже не была.

Л е ш а. На всякий случай надо садиться. Не дай бог, подойдет — тут начнется такой процесс еды…

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. Алексей!

С и м а. Тетя Лиза, он шутит.

Ш у р а. А у нас, Сима, была любимая песня:

Здравствуй, милая картошка,

Пионеров идеал,

Тот не знает наслажденья,

Кто картошки не едал.

Эта песня историческая. Вы уже не пели такие песни. Вы к картошке относились с презрением.

Л е ш а. Кончим войну, приглашу вас в самый шикарный ресторан. Оркестр заставлю весь вечер играть отбой воздушной тревоги. И закажу всю карточку. А рядом пусть стоит горшок с кашей. На всякий случай.

С и м а. А откуда взялся шоколад?

Е л и з а в е т а  И в а н о в н а. Леша!

Л е ш а. Шуркины штучки. Я втихомолку не умею. Заявляю официально: я принес галеты. Высокого качества — из настоящей фанеры.

Ш у р а. А картошка все стынет. Ты что смеешься, Сима?

С и м а. Весело.

Ш у р а. Надо серьезнее — не в школе. (Встает.) Леди и джентльмены! Я предлагаю выпить…

С и м а. Вы все любите шутить.

Л е ш а. Мы любим игры. Сама, наверное, до сих пор потихоньку играешь в куклы?