Раненое сердце - Полевка

всегда был очень самостоятельным, - хмыкнул Айдан, - а вот Альби и Ран проросли друг в друга, сплелись корнями, как два дерева. Я поэтому и забрал Альби после свадьбы. Еще немного, и он растворился бы без остатка, как сахар в чае, а омеге надо не забывать, что он должен быть сильным сам по себе, а не в кармане альфы. Как бы уютно там ни сиделось! Запомни, Альби, если ты станешь тенью своего мужа, то он перестанет тебя замечать! Ведь никто не смотрит на свою тень!

*

Остаток дня они провели на свежем воздухе, сидя на крыше дворца. Хотя об этом очень быстро забылось. Территория крыши была достаточно большой, чтобы не обращать внимания на границы решетчатого ограждения, а удобные беседки с диванчиками делали уединение уютным. Айдан привел Альби сразу после хамама и расположился в одной из беседок. Слуги притащили доску для игры в го, подносы со сладостями и фруктами, кувшины с водой и компотами. Вскоре рядом появился Ясмин с сыном, они тихо о чем-то разговаривали, потом омега достал большую книгу с картинками и начал читать сказки. До Альби доносились фрагменты слов, но голос Ясмина воспринимался скорее, как журчанье ручья, мелодичное и постоянное.

Айдан дотошно объяснял правила игры, а потом предложил пробную партию, чтобы разъяснить нюансы. Альби вначале внутренне упирался, а потом неожиданно втянулся. Это было похоже на математику и в то же время, как морской бой, но только с общим, открытым полем. Альби не заметил, когда к ним присоединился Бэль, тот вначале сидел с оми и братом, а потом подсел к Альби и стал подсказывать ходы в игре. Айдан посмеивался, но не возражал и даже позволил свести игру к ничьей, как подозревал Альби, взрослый омега просто хотел оставить после игры приятное впечатление у детей и поэтому поддался.

Когда начало темнеть, на крышу поднялся Салах, слуги накрыли ужин на свежем воздухе, зажгли свечи и фонарики. После ужина Салах взял в руки какой-то музыкальный инструмент вроде ситара и стал петь любовную балладу, бросая красноречивые взгляды на Ясмина. Альби вспомнил, как Ран пел песни под окном накануне свадьбы. Сейчас казалось, что все это было в другой жизни и не с ним. Он лег на диване и, подтянув ноги, накрыл их подолом юбки. Над головой было светло от звезд. Их было значительно больше, чем на Земле, и поэтому даже отсутствие Луны не бросалось в глаза. Звезды, казалось, висели очень низко, только протяни руку и достанешь. Он вдруг понял, что Ран тоже смотрит на звезды и от этого стало тепло в груди, как будто они вместе лежат на одном диване. И хотя Ран смотрел на звезды где-то в пустыне, но понимание, что они видят и чувствуют одно и то же, наполняло душу нежностью и спокойствием.

Салах вскоре подхватил на руки уснувшего Медвежонка и понес его в казарму. Ясмин, зевая, отправился к себе, Бэль протянул руку Альби и помог ему подняться с дивана. Ночь вступила в свои права, и стоило отправляться в кроватку. Альби стянул платье и, откинув край покрывала, нырнул под одеялко, не дожидаясь, пока Заки разберет постель, как положено. В ушах все еще звучал голос Салаха, а под закрытыми веками мелькали звезды. Не хотелось ни купаться, ни разговаривать, лишь бы сохранить это волшебство сабахской ночи. Заки тихой тенью мелькал по комнате, утаскивая платье, разбирая, как положено, постель и выключая светильники, а Альби уже уснул.

Альби резко проснулся от постороннего запаха. Он не сразу понял, что случилось, но почувствовав чужой взгляд, по привычке дернулся, инстинктивно пытаясь спрятаться.

- Сердце мое, я тебя испугал? - Альби наконец сфокусировал взгляд и увидел сидящего в кресле Рана, тот сразу пересел на кровать и погладил супруга через одеяло, - прости. Я не хотел тебя беспокоить. Сидел в кресле и любовался, как ты спишь.

От Рана пахло, как от пустыни, пылью и специями, а еще потом, лошадьми и горьким дымом костра. Он был в песочной форме, как все альфы эмирата, а на столе лежали гутра с игалем. Альби откинул край одеяла и протянул руки, приглашая мужа, но тот перехватил обе руки в одну и зафиксировал их на подушке. Второй рукой поправил одеяло и, потянувшись к лицу супруга, отдернул руку.

- Нет, - Ран покачал головой и тяжело сглотнул, - я грязный с дороги. Я вообще-то шел в ванную, решил только одним глазком глянуть, как ты спишь, и залип на такую красоту, как мошка в смолу. Если бы мог, то так бы и остался, глаза оторвать от тебя выше моих сил. И поцеловать тебя не могу, поцарапаю своей щетиной. Дай мне пару минут, я быстро помоюсь и побреюсь. - Ран притянул к себе маленькие руки и перецеловал тонкие пальчики, - я очень скучал, сердечко мое, просто до слез. Я вдруг понял, что однажды мне сказал селафь: «Слёзы значат больше, чем улыбка... Потому что улыбаемся мы всем подряд, а плачем только из-за тех, кого любим...». Тяжело уезжать, оставляя сердце за спиной, но я знал, что ты рядом, что ты в безопасности и ждешь меня, и моя дорога была легка, и душа спокойна. Я каждое мгновенье чувствовал тебя в своем сердце, и это знание наполняло меня счастьем.

- Я люблю тебя, - Альби понял, что слезы катятся на подушку, - я так люблю тебя.

- Это прекрасно, - Ран склонился и слизнул вначале одну слезинку, а потом со второго виска еще одну, - я все равно люблю тебя сильнее… Рррр, Альби! Что ты творишь! Я грязный с дороги, у меня с одежды песок сыплется, дай мне пару минут!!

Ран рванул в сторону ванной комнаты, как будто за ним гнались, а Альби сел в кровати и обнюхал свои руки. От них пахло соленой кожей, как от упряжи, и лошадьми, ну да, любимый был в седле несколько дней, а не на банкете, но это же не повод вот так просто отпускать его? Альби откинул одеяло и сполз с кровати. На голове было воронье гнездо вместо вчерашней прически. Он вчера заснул, как упал, со всеми шпильками и заколками. А Ран всем этим любовался? Вот ведь… Альби быстро повытаскивал все из волос и попытался пальцами расчесаться, и вообще, он, может, тоже хочет искупаться! Вчера же он не мылся!

Альби покрутил головой, даже подозрительно, что рядом не было ни