Kurohibi. Черные дни - Gabriel

Внизу зашумела закипающая от нагревателя вода в ведре, и на ее поверхности с заигравшим в легком танце паром появились первые пузырьки. Синдзи, уменьшая амплитуду и делая нажим пальцев все сильнее, приблизил руку к отверстию в животе, под жалостный писк Мари ввел в рану сразу несколько пальцев, а потом вдруг мощным движением погрузил вглубь всю ладонь, заведя ее под слой мышечной ткани через кишечник прямо к матке. Пальцы сразу же ощутили опасное напряжение чрева, кажется, уже готового лопнуть от переполняющих его паразитов, однако они скользнули чуть в сторону, вдоль гладкой эластичной и обжигающе горячей плоти, утопая в кашице крови и сухожилий, поддерживающих внутренние органы.

— Мг-гх-х… Гха-а-а-а!!! — Девушка, натужно пикнув, громко выкрикнула, выпучив глаза, забила затылком об стол и стала вымученно корчиться, вновь покрывшись пунцовой краской от жуткого, невыносимо острого экстаза, буквально воспалившего тело.

Синдзи пришлось закрыть глаза и сосредоточиться только на собственных ощущениях, осторожно перебирая пальцами тонкую кишку, сеть хрупких сосудов и, наконец, наткнувшись на упругий продолговатый шарик с длинными отростками — яичник и фаллопиевы трубы. Зацепив его большим пальцем, он двинул ладонью в другую сторону, пока не нащупал второй яичник, а затем остановил ладонь и на пробу с усилием сжал упругие шарики, отчего Мари буквально ударила молния — тело резко дернулось, едва не вывихнув ей конечности, а из груди донесся жуткий сладострастный и мучительный стон.

— ГХА-А-А-АХ!!!

— Здорово, правда? — улыбнулся Синдзи. — Яички женщины тоже, оказывается, очень чувствительны, просто спрятаны глубоко. Приготовься, дорогая, сейчас будет очень неприятно.

И, собрав яичники пальцами вместе, он с треском рвущейся ткани брюшины резко дернул руку назад, потянув их за собой и вытащив наружу через отверстие в пупке.

— ГИ-Й-Я-Я-Я-Я-Я-Я!!!

Над гладью животика показались два овальных яичка серого цвета, покрытые кровавой пленкой, с розовыми эластичными трубками, уходящими в недра ее чрева. Мари забилась в жутких конвульсиях, кажется, расколов разум от ужаса и чудовищного наслаждения, а Синдзи спокойно взял со столешницы последний шприц со слизью, и, подведя иглу к шарикам, задумчиво произнес:

— Я бы мог их раздавить. Вырвать с корнем. Разрезать на мелкие кусочки. Облить кислотой. Но, моя дорогая Мари, я сделаю то, о чем ты так долго мечтала.

И он вонзил иглу в гладкое упругое яичко, впрыснув половину слизи, а затем проделал то же самое со вторым. Вопившая и дрыгающаяся девушка вдруг умолкла, остановив бешено мечущиеся стеклянные глаза, скрипнула надорвавшимся голосом и вдруг обледенела, словно ее тело погрузили в прорубь. И тогда Синдзи улыбнулся, положил шприц, осторожно убрал яичники обратно в брюхо, чтобы не травмировать их еще больше, поправил пальцами разворошенный кишечник и только затем, взяв хирургическую нить с иглой, стал медленно зашивать рану. Тщательно проводя стежок за стежком, он закрыл дыру в пупке так, чтобы из нее больше не вытекло ни капли крови, затем наложил тампон с пластырем и, вытерев руки, погладил дрожащую в диком ужасе девушку, вытянувшую напряженное и ошеломленное лицо.

— Поздравляю, операция прошла успешно. Только вряд ли ты меня слышишь — сейчас, я полагаю, твое тело поглощено новыми и крайне удивительными ощущениями. Доктор Акаги говорила, что аналгезия может являться в первую очередь следствием травмы позвоночника, во вторую — неврологическим заболеванием и только в третью — генетическим или гормональным нарушением. Если твои врачи проверили вдоль и поперек, почему бы ни предположить невероятное — твоя невероятная красота, твое притяжение, сводящее с ума мужчин, твой шарм и твоя неземная сексуальность есть зеркальное отражение твоей невосприимчивости к боли. А что определяет половую привлекательность человека? Правильно — те самые половые гормоны, что строят нашу жизнь, эти маленькие, но такие важные и драгоценные яички. Твоя заветная мечта и твое проклятье. Это последствия тех желаний, что ты загадала, Мари. Кому, как не мне, знать это.

Вода в ведре забурлила, дойдя до предельной стадии кипения. Синдзи еще некоторое время продолжал гладить по голове повисшую на пике восприятия сокрушенную Мари, пока схватывались швы на животе, а затем поднялся, всмотрелся в глаза девушки, где сменяющийся изумрудно-металлический блеск гремел безудержным огнем, словно доживающая свои последние часы сверхновая звезда в преддверии вселенского взрыва, и добавил:

— Надо сказать спасибо червям, без них операция прошла бы крайне кроваво и с летальным исходом, однако теперь пора от них избавляться. Можно их вывести химическим растворителем, но, боюсь, тебя это тоже добьет, так что применим способ куда проще и эффективнее — кипяток. Я проверял, от него слизь резко густеет и становится бестолково-желеобразной, а главное — плоть снова сгущается и схватывается, оставляя лишь некрасивые складчатые морщинки. Ах да, ты же сваришься заживо, если в тебя влить кипяток. Но не переживай, у этой проблемы есть решение — мы просто вытянем пораженные органы наружу. Потерпи еще самую малость.

Оставив девушку в покое, Синдзи поднял с пола вакуумную помпу с прозрачной колбой и электромотором для высасывания воздуха. Прибор, судя по его виду, походил на те, что кичливо рекламировались на сомнительных сайтах и в спам-сообщениях, предлагающих с помощью насоса увеличить пенис. Разумеется, отсутствие практической пользы от такого устройства было очевидно любому, у кого сохранялись хотя бы остатки здравого ума, да и само по себе оно уже скатилось не более чем в глупую шутку. Впрочем, насколько показала проверка, аппарат работал исправно и даже высасывал воздух из трубки до полного вакуума, чем-то напоминая пылесос или пневматическую вытяжку. Похоже, что Мари купила его забавы ради или, в крайнем случае, для эротической стимуляции своих грудей или даже мужских пенисов — давление как раз образовывалось весьма ощутимое и волей-неволей укрепляло эрекцию, заставляя член наливаться кровью.

Однако укреплять и уж тем более увеличивать свой орган Синдзи не собирался. Вместо этого, подключив устройство к сети, он в несколько прогудевших с шумом затяжек проверил механизм, удостоверившись, что колба исправно всасывала кожу на руке, а затем вернулся к девушке и, оттянув одну сторону половых губ, словно кожицу кальмара, до зияющей дыры влагалища, пропихнул широкую толстую трубку в дырочку. Даже несмотря на толщину проникшего объекта, плоть не оказала никакого сопротивления, свободно пропустив колбу прямо в вязкую массу слизи и лишь слегка натянув ставшей почти прозрачной кожицу лона. Длина трубки достигала внушительных тридцати сантиметров, что позволило ей свободно раздвинуть стенки, проникнуть до